Подонок в вашей голове. Избавьтесь от пожирателя вашего счастья! - Дэн Хэррис Страница 16

Бьянка миллион раз заставала меня за этим занятием. Она смотрела на мои страдания с некоторой смесью сочувствия и нарастающего утомления. Ей приходилось показывать мне, что за исключением небольшой зоны на затылке и возле пробора волосы сохраняют густоту, но меня невозможно было остановить. Достаточно было кому-нибудь лишь взглянуть на мои волосы, и я падал в пропасть, полную отчаяния. Однажды споткнувшись, я не мог прекратить лететь вниз. И в том туалете перед моими глазами проносились картины моего будущего:

Лысина → потеря работы → трущобы в Миннесоте.

Рано или поздно, более здравомыслящая часть моего мозга выдавала в ответ:

Господи, что за ничтожество.

Возьми себя в руки.

Доктор Бротман думал, что мой бзик слегка пахнет дисморфофобией [16].

«Но Вы не понимаете, – говорил я ему. – Если я облысею, моей карьере конец».

«Нет, это Вы не понимаете, – отвечал он, кидая через стол взгляд на мою голову. – Вы совершенно не лысеете».

Но по всем рациональным показателям моя жизнь становилась все лучше. Со времени панических атак прошло три года. Я больше не принимал клополин и к доктору Бротману ходил всего раз в месяц. Мысли о наркотиках изредка нападали на меня, но тяга была практически уничтожена, хотя я и держал в голове фразу моего приятеля: «Ты, конечно, вышвырнул своих чертей из дома, но они на парковке занимаются физкультурой». Дома дела шли еще лучше: мы с Бьянкой помолвились и планировали свадьбу на Багамах. На работе мне все еще нравилось вести воскресный выпуск «Мировых новостей». И хотя интерес к войнам в Ираке и Афганистане шел на убыль, открылось новое поле для работы. После отставки Теда Коппела в «Ночном контуре» стало меньше интервью и больше развернутых репортажей из разных уголков мира. Продюсеры разрешали мне проводить расследования про детскую работорговлю на Гаити и браконьеров, убивающих носорогов в Непале. Мне очень нравилось старое журналистское клише об «успокаивании возмущенных и возмущении спокойных», хотя, возможно, оно и было слишком избитым.

При этом моя тревожность из-за работы усилилась, и история с волосами была только симптомом. Я все лучше понимал, что наше дело строится на нетвердой почве. За 8 лет в АВС я видел, как самые важные фигуры уходили на второй план или вовсе исчезали. Помимо Питера Дженнингса ушли Том Брокау и Дэн Разер. Когда я пришел на АВС News в 2000 году, я был самым молодым корреспондентом на 5 этаже. Сейчас же, в свои 37, я был почти самым старшим. Все корреспонденты более солидного возраста, кроме одного, ушли, и чаще всего они уходили без каких-то церемоний. Эти люди посвятили свою жизнь профессии, которая могла привести как к щедрой награде, так и к неожиданному разочарованию. Я столько раз видел людей в ситуации «пан или пропал», когда все зависело только от случайностей вроде изменения внешности, личного отношения какого-нибудь начальника или даже потребности в более ярком персонаже. Когда я говорил об этом со своим братом, он рассказал мне про научный эксперимент, в котором крысам давали награду в случайное время безо всякой закономерности. Крысы сходили с ума.

Еще больше усугубляло ситуацию то, что страна пришла в состояние самого серьезного экономического спада со времен Великой Депрессии. Один за другим обрушивались инвестиционные банки. Фондовый рынок находился в свободном падении. Казалось, что весь мир свалился с обрыва, которого никто вовремя не заметил. В АВС начались мучительные раунды сокращений. Моя позиция была вне опасности, но мне было обидно за коллег и страшно за свое будущее. Когда я обдумывал другие варианты карьеры, в голову ничего не приходило. Что я еще мог делать профессионально, кроме как наносить грим и белугой реветь в камеру? Это несколько сентиментально, но иногда я ложился на диван в своем кабинете, смотрел на изображение океана на стене и размышлял о слове «скоротечность».

В один из таких моментов в мою дверь постучали. Это был Дэвид Мьюир, который хотел поговорить. Мне отчаянно хотелось компании, поэтому я в порыве спросил его, что бы он делал, если бы весь новостной бизнес развалился. Он пожал плечами и сказал: «Э, найду что-нибудь другое». Я позавидовал его беззаботности.

Эта сцена вертелась в моей голове в туалете самолета из Бразилии. А я продолжал разглядывать свои волосы.

Легко тебе говорить, Мьюир, – уж с твоей-то роскошной шевелюрой.

Я стоял перед зеркалом минут десять. Затем я со стыдом понял, что снаружи, вероятно, уже собралась очередь, опустил челку на лоб и уныло поплелся на свое место.

* * *

Месяц спустя одним солнечным сентябрьским днем я был на вечеринке в Нью-Джерси. Там были шашлыки, батут для детей и музыканты (басист был в бандане). Когда музыка закончилась, пастор взял микрофон и сказал: «Сегодня для всех найдется место возле креста».

Я приехал туда ради репортажа о Саре Пэйлин – недавно стало известно, что она станет сотрудничать с Джоном МакКейном. По Интернету ходил ролик, в котором Пэйлин молится Господу и просит Его помочь построить газопровод в ее родном штате Аляска. Это вызвало бурю дискуссий о том, что она из пятидесятников. Эту ветвь христианства называют «евангелизм на стероидах». Ближайшая церковь пятидесятников находилась в Нью-Джерси, и они как раз устроили вечеринку.

Чтобы уйти от шума, оператор, звукорежиссер и продюсер установили оборудование для интервью дальше по улице. Все трое были вовлечены в оживленную беседу. Фелиция – продюсер, миниатюрная розовощекая блондинка, мать двоих детей, с которой я работал много лет, – рассказывала про книгу, которую она только прочитала. Автора звали Экхарт Толле. Когда я подошел к ним, она обратилась ко мне: «Ты читал его? Думаю, он тебе понравится. Это про контроль над своим эго».

Съемочная бригада расхохоталась. Так же, как и я, они восприняли ее слова как шутку над вечно раздутым чувством собственной важности любого ведущего. Серьезная и очень вежливая Фелиция покраснела и скороговоркой принялась уверять нас, что она имела в виду совсем другое. Она хотела сказать что книги Толле показались ей очень полезными. Более того, Опра [17]широко рекламировала его последнее издание, и ей казалось, что о нем можно сделать неплохой сюжет.

Это было резонно. Мне всегда нужны были интересные истории, а уж история работы над собой гуру, одобренного Опрой, с виду была тем, что надо. Поэтому, вернувшись вечером домой, я вышел в Интернет и заказал книгу.

* * *

Книга пришла через несколько дней. К тому моменту я почти забыл об Экхарте Толле. Попсовая оранжевая обложка тускло светилась под чрезмерно толстой воздушной упаковкой. Название было слегка взвинченным: «Новая Земля: пробуждение своей жизненной цели», рядом красовался штамп Книжного Клуба Опры.