Сила самовнушения. Как наш разум влияет на тело. Наука и вымысел - Джо Марчант Страница 15

И это может наконец объяснить, почему мы испытываем благоприятные эффекты плацебо. Если опасность, тревога и негативная суггестия способны вызвать боль и тошноту, то понятно, что ощущение безопасности и вера в скорое улучшение произведут обратный эффект. Мы расслабляемся и подавляем такие негативные симптомы, как боль. Плацебо, следовательно, ходит древними, проторенными нейронными тропами. Хамфри утверждает, что любая медицинская помощь – фиктивная, альтернативная или традиционная – убеждает эти первобытные нейронные цепи в том, что нас любят, что мы в безопасности, выздоравливаем и надобности в недомогании больше нет.

Капчук считает, что у Линды Буонанно и других участников его испытаний эффекты плацебо развились именно поэтому, невзирая на то что все они знали о бесполезности своих таблеток. Возможно, они сознательно ждали, что плацебо поможет, но Капчук думает, что причина глубже. Он говорит, что Линда, когда взяла пузырек у своего врача, Тони Лембо, «взяла домой и Тони – то есть заботу, неравнодушие».

Из того, что одни люди ощущают более выраженный эффект плацебо, чем другие, а один человек может испытывать его в разное время по-разному, следует, что некоторые люди отличаются более высоким порогом для негативных симптомов, но он может повышаться и понижаться в зависимости от обстоятельств. Если мы считаем, что находимся в змеином лесу – как афганские школьницы в окружении талибов или Линда, до предела загруженная воспитанием детей, посменной работой и в то же время переживающая безобразный развод, – то организм становится намного чувствительнее к предупреждающим биологическим сигналам вроде боли.

Если это так, то плацебо может ликвидировать эффекты ноцебо, устраняя тревогу и снова повышая вышеупомянутый порог. Капчук говорит, что Линда, участвуя в испытании плацебо, «очутилась в лесу, который был полон заботливых людей, и ее организм переключился на что-то, уменьшившее боль. В той же мере и сама она перестала боль замечать».

Хитроумный эксперимент, проведенный Бенедетти на плато Роза и освещенный в печати в 2014 году, подтверждает, что иногда плацебо действует через устранение существующих эффектов ноцебо ^{50}. Из 76 студентов, побывавших в его заснеженной лаборатории, те, кого предупредили о неизбежных на такой высоте головных болях, страдали от них сильнее, чем те, кто не имел об этом риске понятия. Бенедетти обнаружил, что у головных болей имелась биологическая причина в обеих группах: они были связаны с повышенным уровнем простагландинов, которые расширяют кровеносные сосуды.

Это явилось отличной демонстрацией эффекта ноцебо. При недостатке кислорода головной мозг вырабатывает простагландины как часть механизма самосохранения, призванного насытить кислородом ткани. У тех студентов, кто тревожился о головной боли, этот механизм заработал активнее. Их тревога заставила мозг быть осторожнее, чем он был бы в противном случае, и принять дополнительные защитные меры.

После приема аспирина уровень простагландинов снизился, и головные боли уменьшились в обеих группах, но самый любопытный результат получился, когда аспирин был фиктивным. Он тоже помог, но меньше настоящего и только в группе ноцебо. Бенедетти делает вывод, что действие плацебо ограничилось устранением ноцебо как дополнительной составляющей головных болей. Оно сработало через снижение тревоги, после чего мозг сократил выработку простагландинов.

Однако Бенедетти не знает, действует ли этот принцип в других реакциях на плацебо. Но если да, то это, по его словам, приведет «к новому взгляду на плацебо». Такие эффекты могут не затрагивать исходные патологические процессы, но улучшают качество жизни и общее физическое состояние, а также показывают, что мы не всегда должны доверять симптомам, которые чувствуем.

«Я с моими таблетками разговариваю! – жизнерадостно признается антрополог Дэн Мёрман. – Салют, ребята, я знаю, что вам придется попотеть!» ^{51} У него болит левое колено, и он прибегает к этой технике с целью усилить эффект анальгетиков и обойтись одной таблеткой вместо двух.

Он заявляет, что то, как мы принимаем лекарства, не менее важно, чем их вид. Хотя эта область мало изучена, он и другие специалисты полагают, что всякий благоприятный эффект усиливается действиями, которые придают лечению бо́льшую значимость.

Иначе говоря, не глотайте таблетку рассеянно, как будто спешите на автобус. Создайте ритуал. Харальд Валах ^{52}, психолог и философ науки ^[1] Европейского университета Виадрина во Франкфурте, предлагает принимать препарат в одно и то же время ежедневно – после утреннего душа, в специальном помещении, с молитвой или на фоне безмолвной медитации ^{53}. Ирвинг Кирш, психолог из британского университета Халла, сотрудничавший с Капчуком при изучении СРК, предлагает визуализацию. Для этого нужно как можно детальнее представить желаемый эффект лекарства или плацебо. «Вообразите улучшение», – говорит он мне ^{54}.

Еще можно попросить кого-нибудь дать вам лекарство и разделить лечение. Эта область почти не изучена, но специалисты, включая Хамфри и Мёрмана, утверждают, что получение медицинской помощи со стороны запускает более выраженные плацебо-реакции, чем в случае, когда мы заботимся о себе сами, потому что усиливает чувство надежности и безопасности. «Говорить с таблетками здорово, но куда лучше делать это на пару с женой», – замечает Мёрман.

Этот эффект плацебо особенно выражен у детей. Любой родитель знает, что если ребенка поцеловать, нарисовать на содранном колене сердечко, втереть в сыпь крем или дать ложку меда от кашля, то это может резко уменьшить боль и другой дискомфорт, даже не имея в себе никаких лечебных составляющих.

Но так, похоже, происходит и со взрослыми. В 2008 году Капчук опубликовал результаты испытания с участием 262 пациентов с СРК ^{55}. Активного лечения не проводилось, только плацебо. Одна группа вовсе не получала ничего, тогда как членам другой назначили фиктивную акупунктуру в исполнении учтивого, но холодного специалиста, не склонного вступать в разговоры. Членам третьей группы акупунктуру делал дружелюбный, заботливый врач, который просиживал с каждым по 45 минут, выслушивал жалобы и обнадеживал. Капчук хотел выяснить, в какой степени улучшение окажется следствием самой акупунктуры и в какой – результатом дополнительной поддержки.