Лидерство: проклятье или панацея - Борис Поломошнов Страница 14

Если же у этого старшего никаких достоинств, кроме «седины в бороду и беса в ребро» нет, а есть за плечами только длиннющая вереница преступлений с извращениями, то повеление его уважать будет не только абсурдным, но и кощунственным.

Уважать в таком случае будем только его права, записанные в Конституции.

Но – не его самого.

Потому как не за что.

Каждый человек достоин уважения.

Уже за то, что он – человек.

Потому что, как сказал Генрих Гейне, «каждый человек – это целый мир, который вместе с ним рождается и вместе с ним умирает, и под каждой могильной плитой лежит Всемирная История».

То есть, всей Всемирной Истории, а не только биологическим папе и маме пришлось изрядно потрудиться, чтобы в этот Мир пришел этот человек.

Поэтому даже не знакомому нам человеку мы предоставляем кредит.

Беспроцентный.

Нашего доверия и уважения.

Априорно.

Доопытно.

И уважать мы будем этого человека не вечно.

Не всегда.

Не беспредельно.

Но лишь до тех пор, пока этот человек не начнет доказывать обратное.

То есть, у каждой истины есть граница действительной ее применимости, за которой она не только перестает быть истиной, но и превращается в прямую свою противоположность, то есть, в абсурд.

«Человек с убеждениями» ни в какую это не воспринимает и категорически это отрицает.

Соответственно, человек с убеждениями редко сомневается, но часто ошибается.

Именно в этом кроется главная беда лидера-волюнтариста, а заодно и всех тех, кто за ним следует.

Способ его мышления примитивен, убог и ущербен.

Лидер-волюнтарист и в своем мышлении, и в своих действиях опирается на сложившиеся в его сознании догмы и стереотипы, которые, возможно, когда-то, где-то и срабатывали, но которые отнюдь не обеспечивают их автоматического и эффективного срабатывания везде и всегда.

Его «глубокие убеждения» в изменяющейся действительности уместны примерно так же, как лыжи на цветущей клумбе или коньки на водной глади летнего пруда.

Руководствующийся исключительно своими «глубокими убеждениями», возводя их в ранг абсолюта, лидер-волюнтарист не способен адекватно оценивать ситуацию, в которой он действует, и, соответственно, принимать в ней оптимальные решения.

Лидер-волюнтарист всегда хочет «как лучше».

Получается же у него всегда – «как всегда».

Как всегда же получается и у лидера-проходимца отличающегося, как небезызвестная птица-говорун, умом и сообразительностью.

Однако направленными чрезвычайно специфически: на то, чтобы продраться, прорваться, протолкаться к вершинам богатства и власти не просто не церемонясь а выборе средств, а специально выбирая самые дурно пахнущие, самые омерзительные, самые чудовищные из них.

Полагая при этом, что на сей стезе, во-первых, у него будет меньше конкурентов, ведь для нормального человека применение такого рода средств неприемлемо по определению, а, во-вторых, что именно такие средства являются самыми эффективными, поскольку ориентированы на устрашение и на беспощадное подавление всякого сопротивления.

Заканчивают же все лидеры-проходимцы одинаково.

Пока противодействие им не оформится в организованную силу, они процветают.

Однако, поскольку своими действиями они вызывают протест и возмущение всех, кого проходимцы презирают как недостаточно наглых и кем пренебрегают как недостаточно коварных, постольку все к конце концов объединяются против лидеров-проходимцев, и тут уж им – не сдобровать.

Практически вплотную к категории лидеров-проходимцев примыкает тот тип лидеров, которых иначе, чем подлецами и не назовешь.

Что же это за типаж: лидер-подлец?

Конечно же, это лидер по количеству и «качеству подлостей», чинимых ним по отношению к другим.

Подлец всегда рад стараться.

Сделать другому подлость.

И самому насладиться радостным смакованием ее горестных – для другого – последствий.

В этом – его отличие от лидера-проходимца: тому – фактически – глубоко безразлично, стало ли кому-то, кроме него самого, хорошо от его действий, или же – плохо.

Лидер подлец – не таков!

Ему мало того, чтобы ему самому было хорошо: ему обязательно нужно, чтобы при этом другим было плохо.

Причинить вред другому сгоряча – безответственность.

Причинить вред другому, желая сделать ему как можно лучше – благоглупость.

Сделать несчастным другого для пользы дела – цинизм.

Сделать несчастным другого для своей собственной пользы – циничный эгоизм.

Причинить несчастье другому из-за полного безразличия к его судьбе – бездушие (проходимец – именно таков).

Покарать несчастного другого как можно более болезненно для него – жестокость.

Причинить несчастье другому для того, чтобы насладиться его страданиями – садизм.

Подлость же отличается и от благоглупости, и от безответственности, и от бездушия, и от садизма.

От благоглупости – тем, что делается она вполне расчетливо.

От безответственности – тем, что на все вопросы у подлеца всегда готов один и тот же ответ: тот, кто пострадал, сам во всем виноват, ведь, как гласит классика жанра, наказания без вины не бывает.

От бездушия – тем, что подлец испытывает не равнодушие, а счастье от причинения им самим несчастья другому.

От садизма – тем, что садист наслаждается мучениями другого, а подлец наслаждается собой: тем, как ловко ему удалось осуществить задуманное, а именно – сделать другого виновным и наказанным.

Вместо себя.

Подведем итог.

Классификации никуда не годных типов лидеров.

Ни «мессия», ни «звезда», ни аномист, ни авантюрист, ни волюнтарист, ни проходимец не годятся на то, чтобы хоть на что-то годное сгодиться.

Тот же тип, который нужен для того, чтобы было как нужно, должен быть таким, чтобы обеспечивать в конкретных обстоятельствах и реальных ситуациях получение и реализацию жизнеспособных решений.

Следовательно, и название его должно быть соответствующим.

Поэтому остановимся на термине: лидер-виталист.

Именно он призван:

– во-первых, генерировать жизнеспособные идеи, реализация которых обеспечивает эффективное, продуктивное, позитивно-перспективное решение реальных, конкретных проблем во всей их реальности и конкретности;