Боевой гимн матери-тигрицы - Эми Чуа Страница 14

Есть масса вещей, которые китайцы делают совсем не так, как “западники”. В частности, это касается дополнительных баллов. В американской системе образования дополнительные баллы, получаемые учеником за внеклассную работу в рамках существующего учебного плана, являются серьёзным плюсом при поступлении в колледж. Однажды Лулу пришла домой и рассказала мне о контрольной по математике, которую только что сдала. Она сказала, что думает, что сделала её очень хорошо, и поэтому ей нет смысла переживать о дополнительных баллах.

На секунду я в недоумении онемела.

- Это почему ещё? Почему ты не стала их зарабатывать?

- Я не хотела пропустить перемену.

Фундаментальным принципом китайской жизни

является то, что ты постоянно сражаешься за дополнительные баллы.

- Почему? - спросила Лулу, когда я ей это объяснила.

Для меня это вопрос из той же серии, что и “зачем ты дышишь”.

- Ни один из моих друзей так не делает, - добавила Лулу.

- Это не так, - сказала я. - Я на сто процентов уверена, что Эми и Джуно получили дополнительные баллы, - Эми и Джуно были одноклассниками Лулу и детьми азиатов. И я была права на их счёт, в чем Лулу созналась.

- Но Рашад и Иен заработали дополнительные баллы тоже, хотя они и не азиаты, - добавила она.

- Ага! Так значит, многие твои друзья заработали дополнительные баллы! И я не говорила, что только азиатские дети так делают. Все, у кого хорошие родители, знают, что нужно добиваться дополнительных баллов. Я в шоке, Лулу. Что подумает о тебе учитель? Ты отправилась на перемену, вместо того чтобы зарабатывать дополнительные баллы?

Я была готова разрыдаться: “Дополнительный балл вовсе не дополнительный. Это просто балл. Это то, что отличает хороших учеников от плохих”.

- Ой, на переменке так весело, - кинула мне Лулу финальную реплику. Но с тех пор она, как и София, неизменно приносила домой дополнительные баллы. Иногда девочки зарабатывали больше на дополнительных баллах, чем на самой контрольной - абсурд, который в принципе не свойствен Китаю. Дополнительные баллы - это то, из-за чего у азиатских детей в Штатах столь потрясающе хорошие оценки.

Зубрёжка - ещё одна причина. Однажды София заняла второе место в конкурсе по умножению на скорость, который учитель пятого класса проводил каждую пятницу. Она проиграла корейскому мальчику по имени Юн-Сеок. В течение следующей недели я заставляла Софию каждый вечер решать по двадцать практических заданий (по сто задач в каждом), стоя над ней с секундомером в руке. С тех пор она регулярно занимала первое место. Бедный Юн-Сеок. Он вернулся в Корею вместе со своими родителями, но, вероятно, не из-за конкурса на скоростное умножение.

Практиковаться больше, чем кто-либо ещё, - вот почему азиатских детей так много и в консерваториях. Именно поэтому Лулу каждую субботу неизменно впечатляла мистера Шугарта своим стремительным ростом.

- Ты схватываешь на лету, - говаривал он часто. -

Ты будешь великой скрипачкой.

Осенью 2005 года, когда Лулу было девять лет, мистер Шугарт сказал:

- Лулу, думаю, ты готова к концерту. Что скажешь, если мы прервёмся в изучении книг Сузуки?

Он хотел разучить с ней Концерт №23 соль мажор Виотти

- Если ты будешь по-настоящему усердно заниматься, клянусь, ты сможешь дать свой первый сольный концерт уже зимой. Единственная сложность, - добавил он задумчиво, - в пьесе есть очень трудная каденция.

Мистер Шугарт был хитёр и прекрасно понимал Лулу. Каденция - это особая часть пьесы, обычно ближе к финалу, когда солист играет без сопровождения оркестра.

- Это шанс показать себя, - сказал мистер Шугарт. - Но каденция на самом деле длинная и очень сложная. Большинство детей твоего возраста не в состоянии с ней справиться.

Лулу взглянула на него с интересом.

- А насколько длинная?

- Каденция? О, очень длинная. Где-то на страницу.

- Думаю, я справлюсь, - сказала Лулу. Она говорила с уверенностью, хотя я совсем не давила на неё, она просто любила, когда ей бросали вызов.

Мы погрузились в Виотти, и бои ожесточились.

- Успокойся, мам, - говорила Лулу противным голосом. - Ты впадаешь в истерику и шумно дышишь. У нас есть ещё целый месяц на практику.

Я могла думать только о работе, которую нужно было проделать. Несмотря на относительную простоту, концерт Виотти был большим шагом вперёд от того, к чему Лулу привыкла. Каденция была заполнена стремительным бегом по струнам и двойными и тройными нотами - техникой, при которой ноты берутся одновременно на двух и трёх струнах, эквивалент фортепианных аккордов, которые так трудно сыграть чисто.

Я хотела, чтобы каденция получилась хорошо. Это стало для меня своего рода навязчивой идеей. Все остальные дела с Виотти обстояли нормально - часть была слегка занудной, но мистер Шугарт оказался прав: каденция делала весь концерт цельным. Где-то за неделю до выступления я поняла, что каденция в исполнении Лулу могла бы быть потрясающей. Мелодические части были очень утончёнными, у Лулу обнаружилось поразительное чутье на это. Но части, требующие технического совершенства, удавались не так хорошо, в частности серия двойных и тройных нот ближе к финалу. Во время репетиций эти места звучали как попало. Когда Лулу сосредоточивалась и пребывала в хорошем настроении, она справлялась. Но когда она была в плохом настроении или отвлекалась, каденция становилась невыразительной. И я никак не могла контролировать эти настроения.

А затем на меня снизошло озарение.

- Лулу, - сказала я. - Я хочу предложить тебе сделку.

О нет, только не это опять, - простонала Лулу.

- Это хорошая сделка, Лулу. Тебе понравится.

- Что? Я позанимаюсь два лишних часа и могу не накрывать на стол? Нет, спасибо, мама.

- Лулу, просто послушай меня секунду. Если в следующую субботу ты сыграешь каденцию по-настоящему хорошо - лучше, чем ты когда-либо её играла, - я подарю тебе что-то, что ты, я уверена, полюбишь и чего совсем от меня не ожидаешь.

Лулу посмотрела на меня презрительно:

- Что-то вроде печенья? Или пять минут за компьютерной игрой?

Я покачала головой.

- Нечто настолько удивительное, что даже ты не устоишь.

- Вечеринку?

Я покачала головой:

- Шоколадку?

Я снова покачала головой, настал мой черед быть презрительной:

- Ты считаешь, я думаю, ты не устоишь перед шоколадкой? Я знаю, что ты намного выше этого, Лулу. Нет, это что-то, о чем ты НИ ЗА ЧТО не догадаешься.

И я была права, она бы не догадалась - возможно, потому что это здорово выходило за рамки её воображения, постоянно сталкивавшегося с печальной реальностью.