Время. Ритмы и паузы - Мария-Луиза фон Франц Страница 13

Такую цельную реальность Юнг назвал unus mundus (один мир) ^[125]. Синхронические события по Юнгу представляют собой происходящие спорадически и нерегулярно парапсихологические феномены. Но кажется, что они являются лишь особыми случаями более общего принципа, который Юнг назвал некаузальной упорядоченностью ^[126]. Этот принцип означает, что некоторые факторы в природе упорядочиваются так, что невозможно установить причину этой упорядоченности. В сфере материального к ней можно причислить такие факты, как период радиоактивного распада, или тот факт, что скорость света составляет 300 000 километров в секунду, не больше и не меньше ^[127]. В сфере разума или души некаузальная упорядоченность проявляет себя, например, в том, что число 6 является совершенным: сумма его делителей — 1+2+3 — и их произведение — 1×2×3 — оба равны 6. Мысленно мы вынуждены признать это как истину, но не способны указать на причину того, почему число 6 обладает этим свойством. Эти последовательности можно изучать, можно использовать их в качестве основы для упомянутых выше методов предсказания. Противоположные им синхронические события образуют только мгновенные особые события, в которых наблюдатель находится в положении распознавания третьего связующего элемента, а именно: схожести смысла внешних и внутренних событий. Их упорядоченность отличается от свойств, присущих натуральным числам или разрывностям в физике, тем, что последняя существует испокон века и регулярно проявляет себя, тогда как синхронические явления представляют собой акты творения во времени ^[128]. В этом смысле мир случайного «отчасти следует рассматривать как универсальное условие, существующее испокон века, а отчасти как сумму бесконечных индивидуальных актов творения, происходящих во времени» ^[129].

Эти созидательные акты во времени, тем не менее, не происходят исключительно за пределами признаваемых методов предсказания, но, напротив, имеют место в рамках некоторых полей вероятности в пределах некаузальной упорядоченности ^[130]. Именно эти поля психофизиологических вероятностей пытаются исследовать предсказательные техники с помощью числовых методов.

С момента опубликования Юнгом своего открытия некоторые недавние исследования в атомной физике, как мне кажется, близко подошли к аналогичным идеям. В теории S-матрицы, упомянутой выше, утверждается, что в пределах причинно-обусловленной и предсказуемой цепи событий, наблюдаемой с помощью органов чувств, происходит также непредсказуемое образование новых частиц, которые называются «сингулярностями». Тем не менее, есть разница между наблюдением осмысленных синхронических событий и физических «сингулярностей», в отношении которых мы не можем выяснить какого-либо психологического смысла. Юнг предложил рассматривать синхронические события, в которых ни один наблюдатель не может говорить о смысле в терминах сходства ^[131]. Это совпадает с исследованиями Л.Л. Уайта ^[132], которые говорят о том, что «незавершенные модели природы стремятся к своему завершению». Математический символизм моделей обнаруживает свою собственную тенденцию и развитие: к завершенности. Это остается в силе не только для кристаллических форм, но также и для микрофизических структур. Все незавершенные структуры в некоторой степени нестабильны и стремятся либо к законченности, либо к распаду ^[133]. Так, Уайт определяет жизнь как распространение какой-либо модели по мере ее пульсации ^[134]. Можно интерпретировать такое «распространение» как основанное на «сходстве». Но только человеческий разум может видеть смысл в этом и осознанно переживать единство разума и материи.

Современные физики независимо пришли к той же идее фундаментального единства космоса (одновременно осознавая, что все то, что мы можем сказать о нем, представляет собой продукт нашего разума). В этом «одном мире», как выразился Фритьёф Капра, «каждая частица состоит из всех других частиц» ^[135], и в то же время они также все «взаимодействуют» путем испускания и повторного абсорбирования виртуальных частиц ^[136]. «Частицы — это не изолированные песчинки материи, но вероятностные модели, взаимосвязи в неразделимой космической паутине» ^[137]. Они являются различными частями единого целого ^[138].

Отличие этого «одного мира» физиков от unus mundus Юнга заключается в том, что последний также включает в себя физическую реальность или, скорее, он выходит за пределы и психе (разума) и материи. Окончательная природа обоих — сам unus mundus — трансцендентна; ее нельзя ухватить непосредственно нашим сознанием ^[139]. Синхронические события представляют собой «сингулярности», в которых единство психе и материи — unus mundus — начинает проявляться спорадически. Число, кажется, также находится в том же положении по отношению к обеим сферам, выступая как характеристика всех энергетических проявлений и мыслительной работы нашего разума. Число, по Юнгу, является наиболее фундаментальной или примитивной формой архетипов, которые выступают как «организаторы» наших осознаваемых логических размышлений ^[140], «оно представляет собой количество, а также и смысл».

Но где во всем этом находится время? Давайте кратко вернемся к двум китайским мандалам времени: последовательностям Раннего и Позднего неба. Древние китайские шаманы рисовали их аналоги — числовые фигуры Хо Ту и Ло Шу — на двух дощечках: круглой и квадратной соответственно, протаскивали палочку через их центры и крутили эти доски вокруг нее. В месте их остановки — одна над другой — они «считывали» символическую картину во времени. Взаимосвязь этих двух дощечек понималась как сакральный брачный союз Небес и Земли, сближение вечного порядка времени с текущим моментом, указывающим на «поля вероятности», в пределах которых может произойти синхроническое событие ^[141]. Ранние небеса соответствуют тому, что Юнг называл некаузальной упорядоченностью; они вне времени. Поздние небеса имеют дело с ходом времени. Время в них представляет собой «поле», которое передается всем вещам, которые в нем совпадают по какому-либо определенному качеству. Оно выступает посредником, как это ясно видели индейцы хопи, между возможным и действительной осмысленной случайностью-событием. Между этими двумя сферами стоит человек, который устанавливает границы движения. Здесь случай, свобода вступают в игру и принимают законы, которые управляют ей, а человек, конечно, также является частью всей совпадающей ситуации. Китайцы воспринимали взаимоотношение между мудрецом и космосом как ритуальный спектакль. Его «превосходство и свободу можно обнаружить в обрядах, которые от всего сердца исполняются игроком… Ожидается, что вполне серьезная и честная игра будет выступать посредником для ясности или мудрости и принесет освобождение. Эти обряды взывают к искренности, игра требует установленных правил или по крайней мере прообразов правил» ^[142].