Покой, игра, развитие - Дебора Макнамара Страница 13

Это целое дело – сохранить прямоту маленького ребенка и не переборщить с реакцией или не застыдить его за верность самому себе. Если мы приветствуем постижение детьми окружающего мира, мы должны поощрять их стремление рассказывать о том, что они узнали. При нормальном развитии маленькие дети в конце концов начинают думать перед тем, как говорить. До этого момента им нужно пространство для познания мира таким, какой он предстает перед ними, хотя мы, конечно, можем советовать им делать это наедине с нами.

Маленькие дети не умеют хранить секреты. Причиной этому является их неспособность уделять внимание более чем одной мысли одновременно. Несмотря на благие намерения держать что-то в тайне, они забывают об этом в нужный момент из-за того, что на передний план выходит возбуждение. Поэтому маленькие дети не способны по-настоящему лгать: они не могут одновременно удерживать в голове и истину, и ложь. Без всякой задней мысли или внутреннего конфликта они искренне верят в то, что говорят нам. Одна мама 3-летней девочки рассказывала: «Как-то я спросила у Евы, не знает ли она, как на моих свежевыпеченных шоколадных кексах оказались отпечатки пальцев. С невинным видом она ответила: «Не знаю», – несмотря на тот факт, что мы были дома вдвоем. Через пять минут я спросила: «Тебе понравились кексы?» Ева посмотрела на меня и сказала: «Мамочка, они такие вкусные!»» Ирония заключается в том, что обман – это шаг к зрелости. Нужна изощренность, чтобы суметь отвлечь человека от того, что вы не хотите ему показывать. Для этого требуется способность обдумывать, видеть перспективу и учитывать контекст.

Маленькие дети не могут не поддаваться своим инстинктам и чувствам. Они обещают больше никогда никого не бить, чтобы всего лишь через две минуты совершить тот же самый проступок. В восприятии маленьких детей их импульсы и действия не подвластны им или независимы от них. Они могут быть точно так же удивлены, когда их ручки начинают драться или когда их зубы хотят кусаться. Матиас, 4-летний мальчик, спросил у мамы: «Как мои руки могут бить того, кого я люблю?» Они часто вступают в споры с другими маленькими детьми, некрасиво нападая на чужую территорию и собственность. Каждый выражает фрустрацию по-своему, а сильные эмоции затмевают благие намерения. Маленькие дети не думают. Они реагируют, переходят в атаку и поддаются импульсам – именно так выглядит маленький ребенок в действии. Способность испытывать только одно чувство или мысль за один раз является причиной вспышек раздражения и агрессии.

Отсутствие внутреннего конфликта у маленьких детей приводит не только ко вспышкам раздражения, но и ко взрывам веселья. Если маленькие брызги оказались забавными, то большие брызги будут еще забавнее. Причина целительных свойств объятий маленьких детей и заразительности их смеха – в неподдельной радости. Маленький ребенок по-настоящему обожает тех, кто пленил его сердце, в его восхищении нет никаких скрытых мотивов или нерешенных проблем. У него нет на сердце горечи, неоправданных ожиданий и обид. Его любовь чиста в своем выражении. Одна мама рассказывала: «Под конец жизни прадедушка изрядно раздражался по поводу своего слабеющего тела и поездок в больницу. Одной из его последних настоящих радостей было времяпрепровождение с младшими правнуками. Их невинность оказывалась тем самым лекарством, которое было нужно прадеду. Их объятья обладали магическими свойствами и улучшали состояние его организма». Маленькие дети испытывают счастье, потому что не стеснены возможностью утраты. Неведение действительно может быть блаженным.

3. Умеренности не существует, или Все серьезно.

Маленьким детям свойственны реакции вытеснения, подобные маятнику. Их бросает от одних переживаний или эмоций к следующим. Умеренности или середины нет, а справедливость – это когда они получают, что хотят. Они могут уступить, чтобы через секунду развернуться на 180 градусов и изо всех сил настаивать на своем. Их картина мира либо черная, либо белая, серый цвет отсутствует напрочь. Но не только маленьких детей качает от одной эмоции к другой, вместе с ними качает и их родителей. Исследование удовлетворенности материнством/отцовством показало, что родителей маленьких детей сильнее качало от радости к фрустрации, чем бездетных участников контрольной группы. ^[51] Так как маленькие дети могут испытывать только одну эмоцию за один раз, одно чувство может вытеснять другое, приводя взрослых в замешательство. Например, я наблюдала за 4-летним мальчиком, который огорчился, когда пришла пора уходить с пляжа. Когда мама попыталась успокоить его, он ее ударил. Она отошла от него и сказала: «Нет, Феликс, драться нельзя». Когда он увидел, что мама злится и отступает назад, его фрустрация быстро сменилась страхом. Он с тревогой закричал: «Мама, мама, мама!» Увидев терзания сына, она бросилась к нему обратно. Как только произошло воссоединение, его тревога стихла, чтобы тут же смениться остаточной фрустрацией по поводу того, что надо уходить с пляжа. Он снова ударил маму, та отошла и сказала: «Нет, Феликс! Я же сказала, не дерись. Я не собираюсь помогать тебе, если ты продолжаешь драться!» Как только перед ним снова забрезжила угроза разделения, вернулась и тревога, и он стал звать маму. Пока его мама возвращалась и брала его на руки, я, затаив дыхание, ждала неизбежного. Стоило страхам Феликса успокоиться, как вернулись кулаки, и он снова стукнул маму. Я наблюдала, как они ходят по кругу от одного чувства к другому, как белки в колесе вытесняемых эмоций. А Феликсу была нужна помощь в переходе от фрустрации к слезам грусти, о чем мы поговорим в главе 7.

4. Лишь что-то одно в поле зрения, словно у лошади в шорах.

Маленькие дети не могут действовать, исходя из двух точек отсчета одновременно, и именно поэтому волшебство и фантазия оживают в мире маленького ребенка. Их не беспокоит отсутствие логики в том, как Санта-Клаус может разнести всем подарки, как зубные феи меняют зубы на монетки и как пасхальные зайцы раскладывают шоколадные яйца. Они не видят общей картины и пробелов в логике волшебных сказок. Неспособность сверить две мысли порождает наивность и веру во все, что им говорят. Этот волшебный период подойдет к концу, когда они смогут видеть две стороны истории. Я помню свое изумление, когда однажды я посмотрела на Санта-Клауса и поняла, что это еще и мой дедушка. Я была поражена таким как будто двойным видением – раньше я такого не испытывала. И хотя взрослые отрицали истинность этого наблюдения, я была непоколебима. Несмотря на то, что этой ночью я лишилась Санты и многого другого волшебства, к 7 годам я обрела перспективу, понимание контекста и способность осмыслять мир более сложным способом.

Маленьким детям очень сложно ориентироваться более чем на одного человека одновременно. Ребенок может искренне признаться в любви к папочке и затем тут же изменить свое мнение, заявив: «Я тебя больше не люблю. Хочу к мамочке!» Родитель может почувствовать себя отвергнутым, но обычно эти высказывания не имеют к нему никакого отношения и связаны лишь с неспособностью ребенка уделять внимание более чем одному человеку в каждый момент времени. Если, забирая ребенка из детского сада, вы начнете беседовать с воспитательницей, это может привести к замешательству или раздражению у ребенка. Ему будет непонятно, на какого взрослого ориентироваться в данный момент. Это похоже на детскую игру с недостающим стулом, только выбывающим все время оказывается кто-то из взрослых.