Дар страха. Как распознавать опасность и правильно на нее реагировать - Гэвин де Беккер Страница 12

Наверное, самое большое заблуждение — теория, будто некоторые люди не обладают интуицией, словно от рождения лишены важнейшего элемента системы выживания.

Синтия — школьная учительница, временно заменяющая отсутствующих коллег. Веселая и симпатичная, совсем не похожая на скучных и усталых подменных учителей, которых многие из нас помнят по своим школьным годам. Однажды за ланчем Синтия пожаловалась мне, что у нее совсем нет интуиции: «Я никогда не вижу сигналы до тех пор, пока не становится слишком поздно; у меня нет внутреннего голоса, которым обладают другие».

И все же, напомнил я ей, несколько раз в неделю она входит в класс, полный шести- или семилетних детей, которых она никогда раньше не видела, и автоматически, не задумываясь, прикидывает их будущее поведение. С удивительной точностью она прогнозирует, кто из тридцати попытается причинить ей максимум хлопот, кто будет призывать других детей вести себя хорошо или плохо, за кем последуют другие дети, какая дисциплинарная стратегия сработает наилучшим образом и т.д. и т.п.

«Это верно, — сказала она, — я должна каждый день предсказывать, что будут делать дети, и я справляюсь с этим, но не могу объяснить, как и почему». Задумавшись на некоторое время, она добавила: «И я не могу предсказать поведение взрослых».

Это интересно, ведь у детей диапазон моделей поведения обычно намного шире, чем у взрослых. Мало кто из взрослых неожиданно бросит что-нибудь через весь класс и начнет неудержимо смеяться. Едва ли взрослая женщина без видимой причины задерет юбку над головой или потянется во время урока через соседнюю парту, чтобы сорвать с недруга очки. И невелика вероятность, что кто-то из взрослых разольет по полу краску и затем размажет ее ногами. Замещающие учителя сталкивались с таким поведением многократно.

В принципе прогнозирование поведения взрослых, принадлежащих одной и той же культуре, настолько простое дело, что мы редко напрягаем ради этого свое сознание. Мы реагируем только на что-то необычное, служащее сигналом: возможно, происходит нечто, достойное прогнозирования. Человек, пять часов сидящий рядом с нами в самолете, совсем не привлекает наше внимание до тех пор, пока мы краем глаза не замечаем, что он читает журнал, который находится у нас в руках. Дело в том, что мы интуитивно постоянно и весьма тщательно оцениваем людей, но они привлекают наше особое внимание только тогда, когда для этого появляется причина. Мы видим все, но большую часть отсеиваем. Таким образом, когда происходит что-то необычное, мы должны обращать на это внимание. Но многие никогда не тренируют «мышцу внимания».

За ланчем я обещал продемонстрировать Синтии пример, как прислушиваться к интуиции. Мы с ней находились в ресторане, который до этого никто из нас не посещал. Официантом у нас был чересчур подобострастный мужчина, как я считал, с ближневосточными корнями.

Я сказал: «Возьмем, например, нашего официанта. Я с ним никогда не встречался и ничего о нем не знаю, но могу сказать вам, что он не просто официант — он, на самом деле, хозяин этого ресторана. Он из Ирана, где его семья успешно занималась ресторанным бизнесом, прежде чем переехать в Америку».

Я не мог ожидать, что хоть слово из сказанного является правдой, поэтому я просто сказал то, что пришло в голову. Я думал, что просто выдумал это. По всей вероятности, я это вспоминал.

Мы с Синтией продолжали беседовать, но одновременно я мысленно рвал на части придуманную теорию, которую только высказал с такой уверенностью. На противоположной стене зала я увидел картину со слоном и подумал: «Он же из Индии, а не из Ирана, и в этом есть смысл, потому что иранец был бы более самоуверенным, чем этот парень. И он определенно не хозяин».

К тому моменту, когда он вернулся к нашему столику в очередной раз, я пришел к выводу, что мои прогнозы были неверны. Но я нехотя спросил его, кто владеет рестораном.

«Я».

«Это ваш первый ресторан?»

«Да, но моя семья владела несколькими успешными ресторанами в Иране. Мы продали их, чтобы уехать в Америку». Повернувшись к Синтии, он сказал: «А вы — из Техаса». Синтия, у которой вообще отсутствовал техасский выговор, спросила его, откуда ему это известно.

«У вас техасские глаза».

Неважно, каким образом я так точно определил его статус в этом ресторане, страну его происхождения и историю его семьи и как он узнал, что Синтия родом из Техаса. Мы знали. Но разве я вправе поставить на кон свою жизнь, доверившись этому методу? Что ж, я поступаю так ежедневно, как и вы, и я не справился бы лучше с помощью сознательной логики.

Синтия также говорила, что она понимает «язык машины» — о своей способности предсказывать вероятные движения чужих автомобилей. «Я знаю, когда машина вот-вот начнет перестраиваться в мой ряд, не подавая сигнал. Я знаю, когда машина повернет или не повернет передо мной налево». Большинство людей признают такую способность и ежедневно пользуются автомобилями с абсолютной уверенностью в своем умении «читать» намерения других машин. Естественно, на самом деле они угадывают поведение других людей, но, поскольку мы не можем видеть самого водителя, мы оцениваем его намерения, уровень его концентрации, мастерства, рассудительности, осторожности и всего остального, присматриваясь к малейшим движениям большого металлического объекта, внутри которого он находится.

Выходит, мы беремся предсказывать возможные действия кенгуру, детей и автомобилей, но не решаемся прогнозировать поведение людей даже для спасения собственной жизни.

* * *

Трагедия Чайны Леонард не связана с насилием. Однако это история о жизни и смерти и об отказе прислушиваться к интуиции. Чайна привезла своего маленького сына Ричарда в больницу Святого Иосифа, где Ричарду предстояла небольшая операция на ухе. Обычно он обрушивал на врачей град вопросов, но, когда в палату вошел анестезиолог Джозеф Вербрюгге, мальчик замолчал. Он даже не ответил, когда доктор Вербрюгге спросил, нервничает ли он. «Посмотри на меня!», — потребовал врач, но Ричард не подчинился.

Очевидно, мальчику не понравились грубые и неприятные манеры доктора, Чайне они тоже не понравились, но она чувствовала нечто более серьезное. В ее мозгу подобно вспышке пронесся мощный импульс: «Отмени операцию! Отмени операцию!» Чайна сразу отвергла эту мысль и объяснила себе, почему это необоснованный порыв. Отбросив все, что ей говорила о докторе Вербрюгге ее интуиция, мать сделала выбор в пользу логики и разума и сказала себе, что не может судить о профессионале по его манерам. Но в мозгу все билась мысль: «Отмени операцию!» Так как Чайна Леонард не была склонна терзаться сомнениями, она потратила некоторые усилия, чтобы заглушить внутренний голос. «Не будь дурой, — сказала она себе. — Это одна из лучших больниц в штате, университетская клиника, принадлежит обществу Сестер милосердия, сама подумай! Прими как данность: этот врач вполне хорош».

Так она подавила свою интуицию, операция началась по плану, и Ричард скончался во время простой процедуры. Эта печальная история учит нас, что от выражения «Я знаю» намного больше пользы, чем от «Я знал».