Женщины. Разговор не о мужчинах - Лолита Агамалова Страница 12

В книге ясно показано, к чему это привело женщин, казалось бы, живущих идеальной жизнью, предназначенной для них природой. В конце 1950‑х — начале 1960‑х в Америке разразилась эпидемия не имеющих имени душевных расстройств со сходной симптоматикой: женщины среднего класса жаловались на отсутствие смысла существования, отсутствие цели и удовольствия от жизни и на ощущение полной опустошенности. В основном жалобы исходили от женщин, счастливых в браке. Многие из них обратились к психоаналитикам и транквилизаторам.

Фридан показывает, как невротизация прямо вытекает из того состояния выученной беспомощности, в которое была ввергнута американская женщина после войны, и показывает это с примерами на руках. Женщин лишили выбора, им навязали традиционную роль «Женщины». В своей книге Бетти Фридан убедительно опровергает распространенный аргумент, мол, если «обычной женщине» не говорить, что она несчастлива в своей «традиционной» роли, то женщина будет счастлива. Как можно убедиться, подобная вытесненная безальтернативность существования в итоге порождает неврозы, которые невозможно свести к подавленной сексуальности. Это не подавленная сексуальность, это подавленная личность ввергала женщин в невротическое состояние и депрессию.

Выученная беспомощность (приобретенная или заученная беспомощность) — состояние личности, когда та не предпринимает попыток к улучшению своего положения (не пытается избежать негативных стимулов или получить позитивные), хотя имеет такую возможность. Подобное состояние появляется, как правило после нескольких неудачных попыток воздействовать на негативные обстоятельства среды (или избежать их) и характеризуется пассивностью, отказом от действия, нежеланием менять враждебную среду или избегать ее. Сопровождается потерей чувства свободы и контроля, неверием в возможность изменений и в собственные силы, подавленностью и депрессией.

Если женщина может выбирать, быть ей матерью и хранительницей очага или нет, — это один случай; если же ей с детства долбят, что ее удел — быть матерью и хранительницей очага, и это, мол, здорово и почетно! — то это совершенно другое дело, и оно не называется выбором, сколько бы его ни пытались таковым представить. Личность определяется выборами, которые она делает сама. Лишить человека свободы выбора — значит лишить его того, что делает человека человеком. Не только американских женщин середины прошлого века лишили выбора, но и многих современных российских женщин лишают представления об ответственности за выбор. Принуждение женщины к «женственности» — то есть к обладанию набором качеств, являющихся подчеркнуто непрактичными, — в целом ничем не отличается от принуждения к материнству, и последствия имеет ровно те же: вывести женщину из общественной сферы, запереть ее дома и навязать ей состояние выученной беспомощности.

В детстве мальчиков подталкивают к активности, их вовлекают в подвижные игры, предлагают участвовать в соревнованиях, пытаются увлечь занятиями спортом. Когда мальчик идет в школу, то на дополнительные занятия его скорее поведут в спортивную секцию. А девочку? На занятия музыкой, в танцкласс или в изокружок. У мальчиков развивают стремление к успеху, тренируют их тело и прививают навыки борьбы. А девочки должны заниматься тихими (имеется в виду не громкость звуков, а отсутствие ажитации), неконкурентными делами, которые сначала помогут им выйти замуж, и затем пригодятся в «домашнем хозяйстве», в частности при воспитании детей в собственных будущих семьях. То есть у девочек заранее ограничивают выбор жизненного сценария замужеством, сужают их сферу интересов до одной перспективы — построение семьи, это во‑первых. Во‑вторых, не прививают им навыки соревновательности и борьбы, не учат их постоять за себя, за свои интересы (потому что и интересы‑то все — «ну, этим ты можешь заниматься, пока замуж не выйдешь, выйдешь, образумишься, не до этого будет»). И в‑третьих, если девочка берется за какой‑нибудь инструмент, кроме музыкального, ей говорят, что это не для нее, что с паяльником у нее ничего не получится, что молотком она себе только все пальцы расшибет, и вообще, пусть все оставит — не женское это дело. Ее дело — научиться борщ варить, но даже ножи на кухне пусть точит муж. То есть с самого начала ей прививают чувство беспомощности затем, чтобы она в помощи извне (со стороны «крепкого плеча» и «каменной стены») нуждалась, чтобы она жизни не могла прожить самостоятельно, без мужской опеки и внимания.

Каждая женщина хоть раз в жизни испытывала состояние, при котором не могла выйти из гнетущего переживания («я никогда не смогу справиться», «это бесполезно, все равно ничего хорошего не выйдет»), или когда не удавалось прекратить действия, которые не являлись эффективными или, напротив, инициировать то, что является жизненно важным («знаю, что глупо так себя вести, но ничего не могу с собой поделать», «мне лень, не могу себя заставить», «я слишком молода/плохо себя чувствую/слабосильна для этого» и т. д). Во всех таких ситуациях действует один и тот же механизм выученной беспомощности.

Наличие выученной беспомощности можно достаточно легко определить на основе слов‑маркеров, употребляемых в речи. К таким словам относятся:

— «Не могу» (просить о помощи, отказывать, найти друзей, строить нормальные отношения, изменить свое поведение и т. д.), «не знаю» (что выбрать, потом, не сейчас), «я передумала», «стало неинтересно».

— «Не хочу» (учить трудный предмет, менять образ жизни, решать существующий конфликт и т. д.). Осознание, что «Я не могу что‑то сделать», тесно связано с переживанием того, что «Я — плохая, слабая, неудачница», то есть с очень дискомфортным состоянием. Поэтому происходит трансформация «Я не могу» в «Я не хочу» или «Это не мое».

— «Всегда» (плачу по пустякам, опаздываю на встречи или работу, трудно начать, вечно все теряю и т. д., то есть «я всегда такой была, есть и буду»). «Никогда» (не могу вовремя подготовиться к встрече, не прошу о помощи, у меня никогда не получится справиться с этой проблемой и т. д.).

— «Все бесполезно» (нечего и пытаться, я не предполагала, что будет так трудно, никогда ни у кого ничего в этой ситуации не получалось, и не такие, как я, пробовали, хотелось бы, но…).

— «В нашей семье все такие» (семейные послания о способностях к определенным наукам, о неудачной судьбе или замужестве).

В раннем детстве в силу культурных стереотипов родители подавляют активность ребенка в удовлетворении базовых потребностей в еде и движении: его кормят вначале по часам, потом в соответствии с правилами питания, пеленают, ограничивают его территорию кроваткой или манежем. В наше время ситуация меняется в лучшую сторону, но многие аспекты подавления остаются. В результате у ребенка нарушается способность понимать потребности своего тела в еде и движении. В качестве примера: когда дома мама заботливо кладет еду в тарелку, человек съедает столько, сколько положили, независимо от существующей потребности, «чтобы мама не обиделась», «продукты не пропадали», «тарелки должны остаться чистыми»…

А так как бо́льшего послушания требуют именно от девочек, то и результаты подавления в их жизненных стратегиях играют бо́льшую роль.