Дисциплина без драм. Как помочь ребенку воспитать характер - Тина Пэйн Брайсон Страница 12

1. Есть ли у меня определенная система взглядов на дисциплину? Насколько целенаправленно и последовательно я действую, когда мне не нравится, как ведут себя мои дети?

2. Результативны ли принимаемые мною меры? Позволяет ли мой подход к воспитанию преподать ребенку ценные уроки как с точки зрения ситуативного поведения, так и с точки зрения его дальнейшего роста и развития? Замечаю ли я, что мне приходится все реже сталкиваться с проблемным поведением, или мы с ребенком снова и снова конфликтуем по одному и тому же поводу?

3. По душе ли мне то, что я делаю? Укрепляет ли мой подход к воспитанию отношения с детьми, привносит ли в них все больше радости? Имею ли я привычку анализировать воспитательные моменты и испытываю ли при этом удовлетворение своими действиями и поведением? Часто ли я раздумываю над тем, нет ли лучшего способа добиться желаемого?

4. По душе ли моим детям то, что я делаю? Воспитательные меры едва ли могут вызывать у ребенка энтузиазм, так что весь вопрос в том, понимает ли он мой подход к дисциплине и чувствует ли мою любовь. Проявляю ли я достаточно уважения, чтобы ребенок не считал себя «плохим»?

5. Нравится ли мне то, чему я учу детей своими дисциплинарными мерами? Есть ли среди этих уроков такие, которые им лучше бы не усваивать, – например, что важнее подчиниться моим требованиям, чем научиться принимать здравые решения и совершать правильные поступки? Или что власть и принуждение – лучшие средства добиться от людей желаемого? Или что я люблю их, только когда они ведут себя хорошо?

6. Насколько мой подход к дисциплине напоминает подход моих родителей? Каким образом родители добивались от меня дисциплины? Помню ли я какой-то конкретный воспитательный прием и мою реакцию на него? Возможно, я механически повторяю старые схемы? Или бунтую против них?

7. Удавалось ли мне когда-нибудь добиться от детей искреннего извинения за проступок? Дает ли мой подход к воспитанию хоть какие-то возможности для раскаяния детей, пусть и не всякий раз?

8. Позволяют ли мне мои принципы принимать на себя ответственность за свои поступки и извиняться за неверные решения? Признаю ли я перед детьми собственную неправоту? Хочу ли я показать им, что значит отвечать за свои ошибки?

Итак, что вы чувствуете, ответив на эти вопросы? Многие родители испытывают раскаяние, вину, стыд и даже ощущение безнадежности, поскольку убеждаются, что их привычные методы воспитания несостоятельны, и опасаются, что сделали далеко не все возможное ради блага детей. Но в действительности вы делали все возможное. Вы сделали бы лучше – если бы это было в ваших силах. Сейчас вы знакомитесь с новыми принципами и методами не для того, чтобы казнить себя за упущенные возможности, а чтобы постараться создать новые. Чем больше мы знаем, тем успешнее действуем. Мы, авторы этой книги, будучи специалистами, долгие годы учились многому из того, что хотели бы знать и уметь, когда наши дети еще лежали в колыбели. Мозг ребенка невероятно пластичен – его структура меняется с каждым новым опытом, – и на все новое дети откликаются потрясающе быстро и эффективно. Чем добрее вы к самим себе, тем добрее и к детям. Даже самые лучшие родители не могут исключить ситуации, когда их воспитательным мерам не хватает осознанности, действенности и уважения к детям.

Работая над последующими главами, мы ставили перед собой цель помочь вам понять, что вы хотите дать своим детям в процессе воспитания, чему научить. Ни один из нас не совершенен. Но мы можем стремиться к тому, чтобы служить детям примером, демонстрируя спокойное и контролируемое поведение в эмоционально сложных ситуациях. Мы можем задавать себе вопросы «Почему?», «Что?» и «Как?». Можем отказаться от «универсальных» дисциплинарных мер. Мы можем поставить перед собой двойную цель: формировать приемлемые внешние формы поведения ребенка и правильно направлять его внутреннее, личностное развитие. Наконец, мы можем как можно реже вести себя реактивно (подчас еще и с перехлестом) и как можно чаще давать ясный и заинтересованный отклик на потребности ребенка, какими они нам видятся, – в каждом конкретном конфликте, сколько бы их ни произошло на его долгом пути от младенчества к совершеннолетию.