Я всегда знаю, что сказать! Как развить уверенность в себе и стать мастером общения - Мадлен Бодри Страница 12

СУПРУГА: Но тебе рано вставать завтра.

СУПРУГ: Я знаю, но тем не менее хочу досмотреть фильм.

СУПРУГА: Ты будешь усталым завтра утром и не сможешь нормально работать.

СУПРУГ: Может быть, но мне пока не хочется идти спать.

СУПРУГА: Будь разумным, дорогой. Ложись спать!

СУПРУГ: Ах!.. Иду.

И хотя эта женщина настаивает на том, что ее муж, как ребенок, не в состоянии сам решить, что для него лучше, на самом деле причина, возможно, другая. Может быть, ей сложно спать без мужа или она хочет заняться сексом, но вместо того, чтобы четко сказать, что ей надо, она идет окольным путем и называет другие причины. Это еще один пример манипуляций и скрытия истинных причин.

Если бы она четко сказала, чего она желает, оба супруга нашли бы компромисс, который удовлетворил бы обоих, и она не имела бы необходимости общаться с мужем, как с ребенком.

Есть важное следствие, вытекающее из права быть нелогичным. Я не обязан всегда объяснять свои поступки. Как сказала одна старая тетушка: «Я лучше умру непонятой, чем потрачу жизнь на объяснения».

Даже если я захочу найти все причины, которые мотивируют мои поступки, я не смогу их найти. Часто бывает очень сложно найти даже основные причины, объясняющие самые простые поступки. Например, почему человек, которого вы хорошо знаете, предпочитает есть говядину, а не рис? Может быть, он не умеет правильно готовить рис, или, например, в его семье никогда риса не ели, или его организму мясо нужнее риса, или он не любит вкус риса, или он болел, наевшись плохого риса, и т. д. Как узнать точно, почему он предпочитает говядину? Ясно одно, он ест больше говядины, но причин этого мы не знаем.

Окружающим меня людям может не нравиться то, что я делаю, но это их право. Я могу общаться с ними на эту тему, но я точно так же имею право соглашаться с ними или нет. Однако часто случается, что люди просят нас сказать, почему мы действовали так, а не иначе, чтобы в дальнейшем получить право судить нас с нашей позиции. Вот пример.

РОБЕРТ: Ты же умный человек, как ты можешь испытывать депрессию?

БЕРТА: Потому что мне трудно смириться с тем, что мои возможности ограничены. Я все время думаю, что могла бы достичь лучших результатов… И кроме того, я немного устала за это время.

РОБЕРТ: Но смотри, у тебя же нет причин для депрессии. Ты знаешь, что сделала все возможное… И к тому же, вернувшись из отпуска, как ты можешь быть усталой? Это просто смешно.

В этом примере Роберт спрашивает у Берты о причинах ее депрессии, чтобы сразу же судить о ней с ее же позиции, и решает, что причин нет. Было бы лучше, если бы он просто высказал свое мнение, например, так: «Я считаю, что ты сделала все возможное и достигла хороших результатов» Но, сказав ей прямо, что она не права, он потеряет ее уважение и, без сомнения, не поможет ей справиться с депрессией. Кроме того, если Берта будет вынуждена дальше доказывать правомерность своих ощущений, ей будет еще труднее их изменить.

Вот последний пример отсутствия уважения личных прав в диалоге между двумя студентами.

ПЬЕР: Можешь одолжить на час свою ручку?

АНДРЕ: Нет, не могу.

ПЬЕР: Почему не можешь?

АНДРЕ: Потому что мне самому нужна.

ПЬЕР: Да брось ты! Я вижу, что она тебе не нужна. Ты же телевизор смотришь. (Он считает, что причин, высказанных Андре, недостаточно.) А мне очень надо, я пишу письмо матери. (Он считает, что его причина важнее.)

АНДРЕ: Это как сказать. Я смотрю учебную программу, иногда это полезно для занятий.

ПЬЕР: Ах, скажешь тоже! Ты смотришь фильм, а в нем нет ничего полезного. (Он считает, что причины Андре неубедительны.) В то время, когда я пишу письмо матери, чтобы она мне отправила денег. (Он опять считает, что его причина важнее.) Как я напишу письмо матери, если ты не дашь мне ручку? (Он перекладывает ответственность за решение своей проблемы на Андре.)

АНДРЕ: Ладно, возьми и не беспокой меня больше.

Как видно из этих двух примеров, некоторые люди могут выяснять у нас причины наших поступков только для того, чтобы, манипулируя нами, добиться всего, чего им хочется. Поэтому очень важно отметить, что мы имеем право отказываться объяснять наши поступки и наши чувства.

Право на поиск счастья подводит нас к другому принципу относительно общения: В СВОЕМ ПОИСКЕ СЧАСТЬЯ Я ЗАИНТЕРЕСОВАН В ОБЩЕНИИ С ДРУГИМИ ПРИ УСЛОВИИ, ЧТО ОНИ СПОСОБСТВУЮТ НАШЕМУ ОБЩЕМУ БЛАГОПОЛУЧИЮ.

Общаться с другими людьми на условиях, которые способствуют благополучию каждого, – это значит признать потребности и желания тех, кто меня окружает. Помогать им, по возможности, решать их проблемы, признать, что «моя» логика может показаться нелогичной другим, и слушать то, что другие думают о причинах моих поступков.

Для того чтобы иметь серьезные отношения с кем-нибудь, важно, чтобы я был способен принять во внимание его желания, его чувства и его потребности. Это не значит, что я должен отвечать за все, но я признаю, что другой имеет право так же, как и я, на свои желания и свои потребности. Лучший этап общения с кем-то на равных наступает тогда, когда мне начинает нравиться отвечать его желаниям и его потребностям. Этот принцип удачно обобщен в известной молитве Гельштатиста Фредерика Перлза [21]. Эта молитва утверждает, что каждый действует в соответствии с собственными потребностями и что никто не обязан отвечать чужим ожиданиям, если эти потребности кому-то не по вкусу. Если два человека желают отвечать взаимным желаниям, это прекрасно. Но если один из них не имеет такого желания или потерял его, другой должен принять эту реальность.

Когда я чувствую, что способен и настроен отвечать чьим-то желаниям, это позволяет мне устанавливать важные связи с окружающими, которые могут быть полезными мне самому. В этот момент мне интересно этим заниматься. Но в отношениях с кем-либо на равных речь идет не столько о собственном интересе, сколько об обязанностях. То есть я сильно заинтересован в том, чтобы признать – другой тоже имеет право на собственные потребности. Так мы усиливаем взаимное признание и уважение.

Моя заинтересованность в общении с другими также влияет и на причины моего поведения, моих мыслей и моих чувств. И как уже было замечено ранее, часто бывает трудно узнать все причины или мотивы, которые позволят объяснить, что мне захочется в настоящий момент сделать. То, что я совершу с учетом моего опыта, вкуса и т. п., может быть абсолютно логичным для меня, но покажется нелогичным окружающим. Я могу развиваться, только признавая «мою» логику. Кроме того, я могу говорить о ней с кем-нибудь, признавая, что он имеет право найти меня нелогичным (в меру своего уважения ко мне), а также я могу вступить в интересные связи с этим человеком.