5 судьбоносных вопросов. Мифы большого города - Татьяна Девятова Страница 12

Давайте просто базовые принципы посмотрим… В иудаизме: «не убий», «не укради», «не прелюбодействуй», а в христианской традиции: вместо «не убий» – «всякий гневающийся на брата своего напрасно подлежит суду; мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним», вместо «не укради» – «кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду», вместо «не прелюбодействуй» – «всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с ней в сердце своем; если же правый твой глаз соблазняет тебя, вырви его и брось от себя; и если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя». Ну чувствуется ведь разница?

И вот теперь мы переходим к «великому греху» иудея – ростовщичеству. Занимается человек банковским делом – дает в долг, в рост, получает проценты. С точки зрения иудаизма какой в этом грех? Да никакого! Не украл же. Наоборот – дал в пользование и лишь попросил разделить с ним прибыль. Это работа такая! Никакого воровства! А с точки зрения христианской культуры – должен же был так дать, то есть даром. Ведь сказано же: «отдай и верхнюю одежду». Но это христианам сказано, а иудеям – нет, им другое говорили. Вот и весь конфликт. Для христиан банкиры – «барыги», для иудеев русские – «дармоеды». И разберись тут, кто прав, а кто виноват.

В христианской культуре деньги автоматически превращаются в «зло» (одно слово «стяжательство» чего стоит!). И как тут объяснишь благоверному христианину, что деньги – это по сути своей просто инструмент. Я дал кому-то молоток, он построил с его помощью дом, создал с помощью моего молотка новую ценность. И я прошу денег за пользование моим молотком. Для христианина – дикость, для иудея – норма вещей. «Я кому-то дал деньги, он их использовал, и я прошу часть денег от того, что он заработал (или мог заработать, если бы их не профукал)» – вот и вся логика этих «ужасных евреев». Но нам до сих пор непонятно, что они ТАК думают. Не «барыжничают», не «наживаются на чужом горе», а просто так думают.

И мне кажется, что пора уже как-то включать мозг и начинать понимать, как кто думает. Но мы – нет, не даем себе этого труда: вникнуть, понять, разъяснить самим себе, что к чему. У нас все иллюзия взаимопонимания – мол, понятно, почему он деньги в рост дает: наживается, барыжничает. В общем, «своею мерою мерим», чего, в общем-то, положа руку на сердце, нас наши же собственные религиозные авторитеты и просили не делать. Но… Короче говоря, имеет смысл подключать уже аналитические центры головного мозга к работе в этом направлении. Дико это как-то в XXI веке продолжать довольствоваться одними лишь «благородными чувствами», в особенности – протеста.

У каждого народа, нации, этноса свои собственные, в чем-то уникальные смыслы и значения одних и тех же вещей. Каждое сообщество людей живет в своем мире – у них другие практики реализуются, у них другое представление о себе и о мире сформировано. Причем это представление внутренне абсолютно логичное, стройное, адекватное, непротиворечивое. И если мы начнем так думать, если мы просто принимаем это в расчет, мы будем понимать этих «страшных» иных. А будем их понимать – перестанем и бояться. Что делать – история подняла сейчас и национальный, и религиозный вопросы… Надо уметь отвечать этим «вызовам», но без истерики, мозгами.

Развитые общества, надо сказать, по большей части через все это уже прошли. Совершили во многом эту работу. Это касается не только расовых и национальных различий, но и экономических, социальных, половых, возрастных. И в Японии, и в США отношение к богатым людям – хорошее, почтительное, они уважаемые люди. Их не ненавидят, им не завидуют черной завистью, у них учатся их успешности. В Америке существует, можно сказать, целый культ self-made человека – человека, сделавшего себя, добившегося большого успеха своими личными усилиями и стараниями. А у нас?.. «Олигарх» – слово ругательное.

Впрочем, про «олигархов» вопрос особый. Вот спросите меня: «Справедливо ли, что несколько людей, кучка какая-то, горстка – воспользовались ситуацией в стране, царившим хаосом и распределили между собой ценности, которые, по большому счету, к ним никакого отношения не имели и были достоянием всего народа?» Отвечу: «Несправедливо». Мне было 18 лет, когда ваучеры раздавали, я был военнослужащим. Как я мог в таких обстоятельствах своим ваучером правильно и эффективно распорядиться? Всей семьей отдали в какой-то фонд, и до свидания. Несправедливо. Обман. Чистой воды.

Но после этого спросите меня: «А был ли другой путь? Могло ли все произойти иначе?» И я отвечу, не дрогнув ни единым мускулом: «Нет, не могло». Почему? Потому что история не пишется в сослагательном наклонении. Не пишется – ну хоть ты тресни! Случилось то, что случилось. Такие были обстоятельства, такая была ситуация. Да, какие-то люди оказались, как говорят в таких случаях, «в нужном месте и в нужное время». Да, они сориентировались и воспользовались моментом. Да, они получили то, что им не предназначалось. Но были бы не они (данные, конкретные персонажи), были бы другие. В этом жестокая-жестокая правда.

«А могло ли случиться в принципе по-другому?» – вот вопрос. И я отвечу: «Нет, потому что мы такие». Мы не китайцы – мы не знаем, что такое «поступательность развития», мы не так высоко ценим авторитет, чтобы слушать его завороженно и подчиняться каждому его призыву внутренним движением души. Мы вообще этого не умеем, нас только если напугать ужасно, то мы готовы, а так, при хорошей-то конъюнктуре да на свежую голову, – и не уговаривайте! «Кто был ничем, тот станет всем» – вот это наш размерчик! «До основанья, а затем…» – вот это по-нашему! Аж дух захватывает! Но так, чтобы постепенно, поступательно, последовательно, скучно и нудно – это не про нас, увольте. Наступит смутное время – одни голову в песок, а другие – вперед и с песней: «Грабь награбленное». «Плохо лежало», так что, извините, я не виноват. «Мимо проходил…»

В общем, справедливости во время приватизации никакой не было. Это правда. Но другой формы распределения «народного хозяйства» в нашей стране, в нашей культуре быть и не могло. И я говорю об этом совершенно уверенно. Потому что если бы могло быть по-другому, то было бы по-другому. Но было так, как было. И именно данный факт, а вовсе не доктор доказывает это.

Кроме того, даже если допустить, что и могло быть иначе, то ведь все уже случилось. Совершенная глупость махать кулаками после драки. Другое дело – извлечем ли мы для себя уроки из происшедшего, будем ли мы постепенно превращать сложившуюся в эпоху хаоса экономическую систему в нечто более здравое и верное, добьемся ли мы более оправданного с точки зрения здравого смысла распределения материальных благ между гражданами страны… Вот это вопросы, на которые нам следовало бы ответить, причем самим себе. А ответив – идти на выборы. Другого пути, как бы мы к этим выборам ни относились, нет.

В отношении же случившегося остается утешаться двумя вещами. Во-первых, наша буржуазная революция, а у нас в 1991 году именно буржуазная революция случилась, была вовсе не самой ужасной. Вспомните, что французы во время своей буржуазной революции отчебучили, и сразу станет понятно, что наши национальные особенности не так уж плохи. По крайней мере, мы не гильотинировали всех направо и налево. Да и Чаушеску не расстреливали. А во-вторых, первые «олигархи», которые никуда не годились, были экономической эволюцией выбракованы – или разорились, или на тот свет отправились. Оставшиеся, как ни крути, оказались вполне себе неплохими управленцами. «Зарплаты», правда, у них завышены – тут и говорить не о чем. Но то, что они с задачей своей справились и смогли в целом, худо-бедно, удержать экономику страны на плаву, – это, несомненно, результат.