Разреши себе скучать - Мануш Зомороди Страница 11

«Исследования показывают, что великие художники, ученые и другие творцы имеют избыточный уровень дофамина в организме, и это объясняет их особое отношение к новизне», – пояснил Кауфман. Другими словами, они супермотивированы на поиск нового, и это стремление выливается в творчество. Кауфман называет дофамин «отцом изобретательства» и объясняет, что, поскольку его запасы в организме ограничены, мы должны разумно подходить к вопросу о том, как потратить эти ресурсы: «на здоровое любопытство и стремление к созданию новых смыслов и творений из области науки и искусства – или на Twitter».

При такой постановке вопроса я почти готова удалить свой Twitter-аккаунт! Почти.

Постоянный приток информации – вот чего ожидают многие из нас и даже нуждаются в этом. Доктор Мэри Хелен Иммордино-Янг объясняет, что такой вид использования технологий развивается в поведенческую привычку в самом что ни на есть научном смысле этого слова.

«Это рефлекс, который мы развиваем в себе, – считает Иммордино-Янг. – И, как бывает со многими приобретенными привычками, избавиться от него стоит больших трудов даже при огромном желании. Достаточно лишь слабого писка телефона, чтобы прервать потенциально творческое, продуктивное состояние ума, когда мы погружены в какой-либо проект, слушаем красивую музыку или любуемся горным пейзажем. Мы, как лабораторные крысы, заряжены на проверку своих телефонов с частотой, непозволительной для ответственных работников или родителей».

Мы приучили свой мозг всегда держать большой палец на Snapchat^[11] – но при желании можем отучить себя от этой привычки. Как считает Иммордино-Янг, «мы должны осознанно сделать шаг назад и сказать себе: “Стоп, мне не нужна дополнительная информация, чтобы осмыслить то, чем я сейчас занимаюсь. Дайте мне спокойно подумать”». Однако она признает, что следование такому рецепту требует немалых усилий. Отступить назад или, скорее, выйти из системы не так-то просто, поскольку «технологии коварным способом проникают в наше ментальное пространство и захватывают его».

«К сожалению, общество не поддерживает нас в стремлении выкроить время для ухода в свои мысли», – замечает Иммордино-Янг. Тем не менее она полагает, что мы находимся в переломной точке, когда все больше людей начинают осознавать необходимость управления своей цифровой жизнью. Нынешние бизнес-модели, предполагающие многочасовые бдения у мониторов, играют на руку разработчикам технологий, которые предпочли бы, чтобы мы никогда не отвлекались от экрана. В этом смысле саморегулирование – обратная реакция на технологические продукты, которые узурпируют наше внимание. Это то, что я слышала от тысяч наших слушателей, участников проекта «Разреши себе скучать». Они не только чувствовали потребность вернуть себе пространство для рефлексии вместо того, чтобы забивать его всевозможными развлечениями, но и хотели сделать это как можно скорее. И это правильно: ведь чем дольше мы бездумно используем девайсы, тем больше власти над нами они приобретают. Налицо накопительный эффект.

Не все согласны с тем, что информационный век существенно повлияет на работу человеческого мозга и его адаптацию к миру технологий. При всей новизне последних любые предположения об их долгосрочных последствиях до сих пор остаются на уровне теорий. Наблюдается серьезный раскол мнений: одни считают цифровую зависимость порочной, с тенденцией превращения в серьезную социальную проблему, другие полагают, что подобные предостережения – не что иное, как привычный страх перед любым технологическим новшеством.

В 2015 году Pew Research Center^[12] провел исследование взаимосвязи между стрессом и технологиями. Ученые проверили правомерность утверждения критиков о том, что «современные технологии завладевают жизнью людей, создавая цейтноты и ненужную спешку, и это чревато риском пагубных физических и психологических последствий для здоровья в результате стресса». Они спросили 1801 участника исследования, связывают ли они использование социальных сетей, сотовых телефонов и интернета с повышением уровня стресса. Ответы показали, что «в целом у активных пользователей интернета и социальных сетей стрессоустойчивость в норме». Исследование обнаружило связь между технологиями и стрессом только при «определенных обстоятельствах, когда социальное использование цифровых технологий повышает осведомленность о стрессовых событиях в жизни других людей». Так что любое негативное воздействие цифровых технологий связано не с частотой или объемом их использования, а скорее с характером контента, – одним словом, реакция ничем не отличается от той, что могут вызвать репортажи местного телевидения.

Один из авторов исследования, Кит Хэмптон, профессор Школы коммуникации и информации Ратгерского университета, пристально изучает взаимосвязь между новыми информационными и коммуникационными технологиями, социальными сетями, демократическими правами и городской средой. Он утверждает, что наша озабоченность влиянием социальных сетей, гаджетов и компьютерных игр созвучна тревогам предыдущих поколений в связи с появлением радио, телевидения или автомобилей.

«На протяжении веков мы наблюдаем панику по поводу новых технологий, – успокаивает Хэмптон. – Еще в XIV веке мусульманские ученые подняли проблему информационной перегрузки: мол, слишком много в мире стало книг! Сто лет назад отцы семейства сидели на кухнях за столом, уткнувшись в газеты, вместо того чтобы проводить время со своими женами и детьми. Я не думаю, что с тех пор многое изменилось. Каждая новая технология поднимает волну паники».

Попробуйте сказать это британцу Кинану Клукасу, отцу четверых детей и руководителю в агентстве цифрового маркетинга, который винит в своем «старческом» СДВГ^[13] те самые технологии, что потребляет постоянно как пищу для ума.