Моральные домогательства. Скрытое насилие в повседневности - Мари-Франс Иригуайан Страница 11
Моральные домогательства. Скрытое насилие в повседневности - Мари-Франс Иригуайан читать онлайн бесплатно
У Нади создается впечатление, что она бредит, когда видит или слышит свою мать. Любую агрессию она воспринимает как-вторжение в свою жизнь. Надя чувствует, что должна защищаться, чтобы сохранить свою целостность. С каждой новой атакой ее ярость и желание уничтожить свою мать усиливаются, она стремится положить конец всесилию матери, благодаря которому та заставляет всех испытывать чувство вины. Это вызывает у Нади боли и спазмы в животе. Даже на расстоянии, общаясь с матерью по телефону или письменно, ей кажется, что какая-то невидимая рука тянется к ней, чтобы причинить зло.
Какие бы ни были причины подобного поведения, оно неприемлемо, непростительно, так как извращенное манипулирование приводит к серьезным расстройствам и у детей, и у взрослых. Как можно мыслить здраво, когда один из родителей велит тебе думать так, а другой — совершенно иначе. Такая путаница может довести ребенка до фатального саморазрушения, если ситуацию не прояснит разумными словами какой-нибудь другой взрослый человек. Очень часто у взрослых, которые будучи детьми подвергались извращенному насилию со стороны одного из родителей, а также у жертв инцеста наблюдают поочередную смену анорексии и булимии или другое аддитивное поведение.
Извращенные намеки и замечания воспринимаются детьми как «промывка мозгов», в результате у них вырабатывается негативный условный рефлекс. Дети не жалуются на жестокое обращение, а напротив, постоянно стараются завоевать признание отталкивающего их родителя. В них закладывается отрицательная самооценка (я — ничтожество!), которая воспринимается ими как заслуженная.
Стефан сознает, что еще задолго до своего депрессивного состояния: он чувствовал себя опустошенным, не мог что-либо делать без сильного внутреннего стимула, например использовать в полную силу свои профессиональные возможности. Чтобы скрыть эту опустошенность и скуку, он регулярно принимал наркотики, хотя и говорил, что они ему не помогают.
Вплоть до полового созревания Стефан был смелым, подвижным, веселым, хорошо воспитанным ребенком. Он потерял свою непосредственность после развода родителей; тогда ему было десять лет. Сейчас у него такое чувство, что в обоих домах его родителей ему не рады. Поскольку его брат решил остаться с матерью, Стефан счел себя обязанным пойти жить к отцу и стал заложником этого развода.
Его отец — равнодушный, уставший, постоянно недовольный человек. Он никогда не проявляет чувства привязанности, иронизирует, пользуясь саркастическими и обидными словами. Он не наслаждается жизнью и не позволяет наслаждаться ею другим, Стефан никогда не рассказывал ему о своих планах. Рядом со своим отцом он был только тенью самого себя, и когда ушел от него, то сказал себе: «Я свободен, это все в прошлом»,
Стефан уже взрослый, но все еще боится гнева своего отца: «Если бы только я один так реагировал на него, то сказал бы, что именно я не в себе. Но, общаясь с ним, все в конце концов перестают с ним спорить или рассказывать что-нибудь, дабы избежать конфликта». Стефан всегда настороже, ведь, если отец не сумеет обуздать свою агрессию, терпение Стефана может лопнуть.
Он признает, что вообще слишком легко подчиняется власти, так как не выносит конфликтов; что если он прекратит подчиняться отцу, это будет разрывом отношений, причем разрывом со скандалом. Но сейчас он не чувствует в себе достаточно сил, чтобы противостоять ему.
У родителя есть под рукой живой объект, которым можно распоряжаться, манипулировать и заставить переживать унижения, которые прежде испытывал или все еще продолжает испытывать сам родитель. Любая радость ребенка для такого родителя невыносима. Ребенка притесняют, что бы он ни сделал и что бы он ни сказал. Существует своего рода необходимость заставить его платить за страдания, пережитые самим родителем.
Мать Дэниеля не выносит, когда ее дети радуются, потому что она несчастлива в семейной жизни. Она повторяет всем, кто только может ее слушать: «Жизнь — это бутерброд с дерьмом, который нужно есть понемногу каждый день!» Она объясняет, что дети мешают ей жить, что она вынуждена посвящать себя им, хотя ей этого не хочется.
Она постоянно в плохом настроении. Она придумала семейную «игру», чтобы сделать детей более черствыми. «Игра» заключается в том, чтобы регулярно во время обеда насмехаться над одним из них. Тот, кто является объектом ее нападок, должен сохранять спокойствие. Она повторяет колкости, обидные, но недостаточно серьезные, чтобы их обсуждать. Впрочем, дети не уверены, что все эти мелкие обиды наносятся сознательно; может быть, мать просто небрежна в выборе слов.
Она все время говорит о ком-нибудь плохо, но не прямо, а завуалированно, и постоянно презрительно говорит с одним из детей о его брате или сестре, поддерживая таким образом соперничество и разлад между детьми.
Она с удрученным видом говорит о Даниеле, что он ни на что не годен и никогда не преуспеет в жизни. Она всегда находит язвительные слова и категоричные суждения, чтобы осадить его, когда он высказывает свое мнение. Хотя Даниель уже взрослый, он все еще боится того, что может сказать о нем мать. Он не умеет защищаться от нее: «Нельзя быть агрессивным по отношению к собственной матери!» Но ему постоянно снится один и тот же сон: он хватает мать за плечи и трясет, вопрошая: «Почему ты так зла со мной?»
Манипулировать детьми очень легко. Они всегда стараются оправдать тех, кого любят. Их терпимость безгранична, они готовы все простить своим родителям, взять вину на себя, стараются узнать, почему один из родителей недоволен ими. Одним из способов, который часто используют, чтобы манипулировать ребенком, является шантаж страданиями.
Селин рассказала своему отцу, что ее изнасиловали и она подала заявление в полицию. Благодаря хладнокровию Селин насильник был пойман, и вскоре должен был состояться судебный процесс. Первой реакцией отца были слова: «Тебе лучше не говорить об этом твоей матери. У нее, бедняжки, станет одной заботой больше!»
Его жена Виктория постоянно жаловалась на боли в животе и под этим предлогом большую часть дня проводила в постели, избегая таким образом сексуальных отношений со своим мужем. Объясняя свою изоляцию, она говорила своему сыну: «Ты был очень большим ребенком, ты мне все порвал внутри!»
Супруг, который сам подвергается извращенному воздействию, может лишь изредка помочь детям и выслушать их горести; не оправдывая партнера и не становясь его адвокатом. Дети очень рано понимают извращенность таких отношений, но, поскольку они зависят от своих родителей, признать эту извращенность не могут. Ситуация ухудшается, когда другой родитель, желая защитить себя, отдаляется и оставляет ребенка в одиночку противостоять презрению и эмоциональному отталкиванию.
Мать Агаты привыкла переносить ответственность за все свои несчастья на детей. В то же время она оправдывает себя и избавляется от любого чувства вины. Она говорит об этом спокойно, как если бы агрессия была только плодом их воображения. В этом семейном болоте ничего не обсуждается: «Да нет же, ничего страшного не произошло, ты опять начинаешь об этом!»
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии