Исцеление в жизни и смерти - Стивен Левин Страница 11

Прошло около двух с половиной лет с тех пор, как Карлу посоветовали «разобраться со всеми незавершёнными юридическими вопросами». Как-то раз он сказал мне: «Чем больше я себе нравлюсь, тем лучше я себя чувствую. Теперь, когда я смотрю в глаза своему сыну (ему один год и два месяца), то понимаю, что его зачатие произошло почти точно в то время, когда, как мне говорили, я должен умереть. Жизнь меняется, если впустить в неё перемены». Следуя по пути исцеления, посвящая час или два в день безмолвному созерцанию, делясь опытом с доверенным советчиком и глубоко вглядываясь, как в зеркало, в сердце своей жены, Карлу удалось сделать собственное сердце своеобразным компасом, позволяющим ему двигаться в направлении порой туманных берегов жизни. Он открывал для себя всё более и более глубокие уровни целостности. Теперь он понимает исцеление не как цель, в направлении которой мы движемся, но как вечный процесс, развивающийся каждый миг. Однажды он сказал, что первый этап исцеления состоит в том, чтобы полноценно родиться. Он пояснил, что если мы не позволим себе родиться, обрести полноту сознавания, вовлечённости в свою жизнь, то никогда не сможем пережить полноту жизни или смерти.

Недавно один друг спросил меня: «Какую роль в таких спонтанных исцелениях играет карма, а какую – благодать?» Я редко нахожу полезными такие представления, поскольку они перегружены неправильными значениями. Тем не менее полагаю, что уместно будет проанализировать эти термины, раз они снова и снова возникают на периферии различных дискуссий об исцелении. Однако благодать и карма – ненадёжные понятия, если использовать их, не имея полноценного опытного представления о самых тонких их моментах. Впрочем, если отвечать на вопрос моего друга, то я не уверен, что подходящим прилагательным для описания этих исцелений будет «спонтанный». Большинство людей вкладывают все силы в то, чтобы телесно открыться и очистить сердце. Необходима серьёзная мотивация, чтобы взяться за труд исцеления, необходимый для завершения работы своей жизни. Хотя можно сказать, что каждый миг исцеления является благодатью, поскольку приближает нас к нашей истинной природе, замечательные плоды таких глубоких путешествий в духе – не дар свыше, но осуществление нашего врождённого права. Многие воспринимают карму как наказание, а благодать – как награду. Но я понимаю их в другом смысле. Карма – это очень сложная, многоплановая идея, нацеленная на объяснение удивительного, простого, благодатного процесса обучения, в ходе которого наше внимание снова и снова обращается на те качества, которые являются препятствием к нашему сердцу и ограничивают опыт полноты бытия. Карма – это не наказание, но возможность, возникающая на каждом уровне опыта, возможность снова обрести равновесие. Это самый милосердный и внимательный учитель. Когда причину болезни относят к необратимому прошлому, называя это кармой, а её исцеление – к недостижимому будущему, как некой ожидаемой благодати, возникает чувство беспомощности и фатализм.

В одной группе неизлечимо больных пациентов я задал вопрос о том, как можно понимать карму в контексте их заболеваний. Один парень, который вскоре должен был умереть от рака мозга, робко поднял руку и сказал: «Карма – это непрестанный ветер. Всё зависит от того, куда вы направите паруса». Это лучшее определение кармы из всех, которые мы слышали. Благодать обычно определяют как дар или вмешательство свыше, но, очевидно, это понятие обладает куда большей глубиной. Благодать – это переживание переливающегося через край покоя безграничного бытия. И хотя нельзя вызвать благодать щелчком пальцев, она потенциально присутствует в каждом мгновении. Хотя благодать нельзя сотворить, для неё всегда можно открыть дверь, готовясь к настоящему. Карма – это благодать. Благодать имеет природу кармы.

Исцеление, как и благодать, на первых этапах может несколько сбивать с толку. В исцелении мы прорываемся сквозь старое ради раскрытия вечно нового. Исцеление, как и благодать, всегда приводит нас к нашей истинной природе. Действительно, исцеление – не цель, к которой мы стремимся, но обнаружение места, где мы уже находимся, – участие в том, что происходит каждое мгновение. Многие из нас молятся о чуде, когда ничто больше не помогает. Мы жаждем, чтобы на нас снизошла благодать. Но благодать возникает изнутри. Благодать появляется, когда происходит работа по исцелению. Это благодатное исцеление в духе, выходящее за пределы необходимости как-то его определять и даже за пределы слов, таких как «благодать», «карма» или «дух». Хотя многие люди, с которыми мы работали, поначалу не имели интереса к духовности, многие из них открылись исцелению, когда занялись так называемыми духовными практиками, ведущими к обнаружению глубинной самости. Однако, как мы заметили, даже те, кто избегал, как они выражались, «духовных тем», в ходе ежедневного наблюдения за недолговечностью тела в определённой мере развили сердечность и миролюбие.

Впрочем, не так важно, как мы зовём своё вступление в жизнь или откуда оно исходит, гораздо важнее, что мы в итоге начинаем вовлекаться в процесс, начинаем погружать свои болезни и скрытые раны в благодать и целостность, обретённые благодаря тяжкому труду. Чтобы наконец полноценно родиться и слиться с глубинным внутренним движением навстречу завершённости и более полному чувству исцеления.

Хотя эти люди могли и не называть себя «духовными», в них пребывал сам дух исцеления. Одна наша подруга, которая ощущала тонкость процесса обретения открытости к исцелению, рассказала нам, как она излечилась от искривления сустава правой руки, вызванного артритом. «Я излечилась благодаря тому, что каждое утро принимала немного сидра с мёдом». Когда я спросил её, было ли это единственной причиной исцеления, подруга ответила: «Ещё помогает, если вы иногда напеваете что-нибудь про себя».

Продолжая изучать природу исцеления, мы стали во многих отношениях ощущать, что тело является просто затвердевшим умом, и стали ещё полнее осознавать, какого огромного милосердия требует наша физическая и душевная боль. Мы увидели, что исцеление является весьма сложным процессом, если не пытаться подавлять свой ум или вписывать тело в некую воображаемую целительную структуру. Действительно, казалось, что людям, которые излечились от своих болезней лишь с помощью сильных лекарств, не участвуя в них сердцем, необычайно повезло. Очевидно, чтобы исцелиться, нет необходимости браться за эти практики. Они не «единственный путь» и даже не «лучший путь», ведущий к выздоровлению. Это просто путь, который на поверку оказался эффективным и удобным. Да, и многие люди, не имея внутреннего, тайного стремления освободиться от прежних привычек, каким-то образом одерживают верх в борьбе с физической болезнью, пусть одна их рука и остаётся приязанной за спиной.

Несколько лет назад один человек, пришедший к нам на консультацию, ушёл от нас в ярости, поскольку наша работа по исцелению начиналась с сердца. Он сказал, что у него нет времени на подобную чепуху, ему нужно серьёзное средство, а вся эта болтовня о «миге исцеления» слишком иррациональна для него. Когда этот мужчина стал непрерывно проходить курсы химио– и радиотерапии, симптомы рака исчезли. Однако он был «исцелившимся со связанной рукой»; в его жизни всё ещё не было спокойствия. Через три месяца он позвонил, излишне пространно извиняясь, и стал задавать множество вопросов о том, как с помощью прощения научиться отпускать неразрешённые ситуации и применять медитацию осознанности для решения глубоких проблем с проявлением гнева.