Ангелы Соломона. Неповторимый опыт истинной Божественной любви - Дорин Вирче Страница 11

Я ощущала благодарность верблюдам за их готовность нести меня через пустыню в Иерусалим. Сайя и Рукан были в хорошей компании: наш караван состоял из восьмиста верблюдов и осликов, доверху нагруженных людьми, провиантом и подарками царю Соломону. Кажется, Сарахиль и я были единственными женщинами в караване.

Тамрин торжественно поднял правую руку и громко провозгласил:

– Нахаба! Пусть дорога будет легкой! – и опустил руку, давая сигнал к началу путешествия.

Сайя и Рукан осторожно двинулись, привыкая к паланкину и как бы взвешивая его. От их мягкой поступи меня слегка покачивало. Я осознала, как сильно устала, ведь накануне ночью практически не спала из-за возбуждения перед предстоящим путешествием. Сначала я начала было испытывать чувство вины из-за того, что передвигаюсь в шикарном палантине, в то время как другие, Сарахиль, например, Тамрин и все остальные – не защищены от внешней опасности. Но вскоре усталость взяла свое, и я упала в разбросанные на матрасе подушки и крепко заснула.

Проехав более тридцати километров в сторону Красного моря, мы остановились на ночлег под покровом высокой дюны, защищавшей нас от ветра. Когда я спустилась со своего «насеста», мне потребовалось несколько мгновений, чтобы ноги снова стали меня слушаться. Волнообразный характер верблюжьего шага явно повлиял на мое ощущение равновесия!

Ночью температура воздуха упала, и я обмотала шею теплой шалью. Взглянув на звезды, я потеряла мысль о комфорте и задумалась: «Почему они такие яркие? Возможно это хорошее предзнаменование для нашего путешествия».

«Та’алаб, Астар и Хаубас, пожалуйста, направляйте нас в этом путешествии», – обратилась я к ночным божествам. Звездная вспышка, будто в ответ прорезавшая темно-синюю даль, словно подтвердила: мою молитву услышали.

– Македа! – произнес чей-то тихий голос позади меня. Вместо того, чтобы обернуться и посмотреть, кто зовет меня по имени, я интуитивно почувствовала, что мне лучше не двигаться. Я постаралась контролировать дыхание и стала дышать глубже.

– Македа! – снова позвал голос.

Он определенно принадлежал женщине, возможно, Сарахиль искала меня.

Еще одна вспышка звезды пронзила ночное небо, и на этот раз мне удалось проследить ее путь до высокой дюны, где было заметно движение куста. Сначала мне показалось, что куст движется из-за ветра, но позже я заметила нечто, движущееся среди его веток.

Я потянулась ближе, чтобы понять, что же это за зверь, который не спит по ночам. Приблизившись к кусту, я услышала, как меня снова зовут по имени, и что вдалеке звучит прекрасная музыка. Я взглянула вниз и увидела перед кустом круг из камней, каждый из которых был размером с мою ладонь. Неожиданно я почувствовала усталость и присела в центр круга. Я слышала, как Сарахиль зовет меня где-то там, в лагере…

Наш лагерь и дюна исчезли. Был ясный, солнечный день. Я сидела в кругу из камней. Седой песок бескрайней пустыни был вытеснен из моего сознания соблазнительным ароматом цветов, вкусом сочного винограда и щебетом ярких птиц. Я вдохнула сладкий аромат и расслабилась глубже, чем мне приходилось за последнее время. Я вдруг осознала, насколько сильно устала и от навязчивых сновидений, и от ежедневных приходов Тамрина, и от той кутерьмы, которую наделал в моих владениях свиток, посланный Соломоном, а теперь еще это путешествие – далеко-далеко от Саба. Я устала. И прилегла, чтобы выспаться.

«Македа, – произнесла женщина, с любовью погладив меня по волосам. – Это я».

«Мама!» – Я обвила руками ее шею, и слезы устремились по моим щекам. Я потянула ее к себе, чтобы она легла рядом со мной. – «Я так сильно по тебе соскучилась!» – непроизвольно всхлипнула я.

Мама крепко обняла меня и стала нежно укачивать. Я не чувствовала себя такой защищенной и любимой с тех пор, как она покинула этот мир. Мне хотелось задать ей столько вопросов о своей жизни, о том, почему она умерла, хотя джинны могут выбрать бессмертие, и как мне справляться со своими королевскими обязанностями. Но мне так не хотелось портить этот момент нашей встречи! Я просто дышала – ею. Мне было достаточно того, что мама снова была рядом, со мной.

– Королева Македа! – Голос Сарахиль пронзил мою грезу.

Я раскрыла глаза и, взглянув перед собой, обнаружила, что они с Тамрином стоят надо мной. Я обернулась назад, к маме, и ужаснулась: она исчезла в ночном небе. Тамрин протянул мне руку и помог встать, пробормотав:

– Ты устала, пойдем.

Сарахиль и Тамрин проводили меня в палатку, которая была достаточно просторной для того, чтобы вместить пять-шесть человек. Все это пространство было мне одной совершенно ни к чему, но, раз уж я была королевой, мне предстояло спать в одиночестве – в окружении вооруженной охраны, выставленной рядом с моей палаткой на круглосуточное дежурство.

Я отчаянно пыталась заснуть. Уже второй раз я видела мираж, в котором встречалась с матерью, и каждый раз эти встречи вскрывали старые раны, которые мне так хотелось оставить нетронутыми. Я только-только смирилась с ее отсутствием и научилась жить без нее. Мы с ней были очень близки и практически во всем похожи, у нас у обеих даже ноги были одинаковыми – как у джиннов. Мы обе были застенчивы и чувствительны; сопротивлялись королевской помпезности, но очень любили хорошо и вкусно поесть! Я натянула себе на плечи сатиновый шарф, представляя, что это мамины руки обнимают меня.

Глава 7

Утром, с появлением солнца, пустыня стала согреваться, проявляя признаки жизни. Ящерицы начали сонно выползать из своих норок в поисках пищи, и мы тоже приступили к завтраку. Я съела больше обычного, чтобы смягчить свои растревоженные мысли. Тем более что времени, отведенного вчера на привал, нам едва хватило на молитвы, и мы не успели как следует пообедать. И кто знает, когда теперь я смогу поесть в следующий раз?

Тамрин и Сарахиль, казалось, наблюдали за мной более внимательно, словно стараясь убедиться, что я не собираюсь снова бродить по пустыне ночью. Я прижалась к ним обоим, и так мы сидели какое-то время вместе, возле костра.

– Расскажи мне что-нибудь еще о царе Соломоне! – умоляла я Тамрина. – Какой была его мать?

– О, это долгая история, – протянул Тамрин, устраиваясь поудобнее – верный знак, что его повествование начинается.

Думаю, Тамрину удавалось быть таким чудесным рассказчиком в первую очередь потому, что ему самому эта роль очень нравилась.

– Отец Соломона, царь Давид, заметил прекрасную девушку, которая купалась в бассейне на крыше своего дома. Чем больше он смотрел на нее, тем сильнее становилось переполнявшее его желание. И он послал девушке сообщение, чтобы та посетила его во дворце. Девушку завали Бафшеба, – сказал Тамрин.