Наслаждение от каждого дня. Доступная всем программа тренинга - Владимир Ромек Страница 10

Концентрация внимания психотерапевтов на признаках психических болезней, критерии которых постоянно меняются, неизбежно приводит к необходимости их классификации и выделения диагностических признаков, часто имеющих весьма расплывчатый характер.

Уже с самого основания поведенческой психотерапии все начало выглядеть совсем иначе. Кэнфер и Саслоу (1965) в своей статье под названием «Анализ поведения как альтернатива диагностической классификации» указали на то, что, помимо фиксации и анализа ошибочных, вызывающих страдания аспектов поведения, следует уделять внимание и диагностировать успешные и доставляющие удовольствие модели поведения, вызывающие чувство благополучия и наполненной смыслом жизни. Внимание психотерапевтов предлагалось направить на признаки, условия и особенности поведения, которые обеспечивают чувства благополучия, собственной ценности, радости и удовольствия от жизни.

Важный импульс к изменению моделей мышления и действий психотерапевтов придало движение «Позитивной психологии и психотерапии», инициированное в то время президентом Американской психологической ассоциации (АПА) Мартином Селигманом. Девизом Движения позитивной психологии стали его слова: «Психология – это не только изучение болезней, дефектов, слабых мест. Это еще и наука о счастье, силе и добродетели» (Seligman, 2002). Психологов он и его соратники призывали нацелить свою работу на изучение и формирование чувства собственного благополучия, счастья и удовлетворенности жизнью, гордости, радости, а также конструктивного образа мышления (оптимизма, надежды, доверия). Чуть позднее к этому перечню были добавлены общественные ценности, такие как ответственность, альтруизм, толерантность, душевная доброта и бескорыстие.

В Германии целые исследовательские коллективы занялись изучением чувства собственного благополучия и социальной компетентности, что рассматривалось как важная часть «качественной жизни». Между этими двумя понятиями часто не видели разницы, подразумевая, что чувство благополучия, ощущения счастливой и наполненной смыслом жизни и есть самый важный показатель и параметр качества жизни. Существенными стали признаваться точное определение и диагностика психологических ресурсов здоровья (в противовес психологическим дефицитам).

Однако неизбежно возникла проблема разграничения психологического благополучия, удовлетворенности жизнью и жизненных (психологических) ресурсов. Также стало обычным делом разделение психического, материального и физического благополучия, ранее считавшихся неразделимым целым. Идея достижения психического благополучия посредством избавления от физических, материальных или душевных страданий вновь оказалась поставлена под сомнение.

Психическое здоровье в целом стало пониматься как довольно сложный и многокомпонентный концепт. Его изучение привело к появлению нескольких более или менее сложных схем, все более сложных и многогранных, но неизбежно включавших в себя чувство собственного благополучия. Да и само благополучие начали рассматривать не только в эмоциональном контексте, но и добавлять социальные аспекты, такие как уважение и принятие других людей; вера в то, что общество предоставляет достаточные возможности для ничем не ограниченного личного развития, и в то, что собственные жизнь и свершения полезны для общества, будут оценены им по заслугам; социальная интеграция и убеждение, что социальные аспекты существования логичны, осмысленны и предсказуемы (Riff & Singer, 2002).

Счастье и благополучие, в свою очередь, привлекли внимание государственных и бюрократических структур. Счастье населения (избирателей) начало заботить чиновников здравоохранения и образования, привлекло внимание бизнесменов и финансистов. Актуальным стало изучение факторов счастья и благополучия.