Ангелы террора - Сергей Шхиян Страница 9

Войдя, я молча поклонился, исподволь рассматривая присутствующих и обстановку. Пока я завтракал, генерал переменил демократический костюм на полуофициальный сюртук, женщина же была одета по-домашнему в теплое байковое платье с закрытым горлом. Пока мы рассматривали друг друга, горничная тихонько вышла, прикрыв за собой дверь.

— Соня, — обратился к жене генерал, — позволь представить тебе Алексея Григорьевича, нашего, как бы это сказать, потомка. Алексей Григорьевич, это моя супруга, а ваша, как бы это сказать… Софья Аркадьевна…

Хозяйка затравленно посмотрела на меня, не зная, как вести себя в подобной ситуации, и, не найдя ничего лучшего, указала на кресло:

— Извольте садиться, — после чего первой села сама.

Я уже привык к подобным ситуациям и не волновался, но предки заметно нервничали, не зная, как отнестись к такому неожиданному событию.

— Как изволите себя чувствовать? — фальшивым голосом спросила Софья Аркадьевна, скорее всего только для того, чтобы нарушить молчание.

— Спасибо, отлично, — ответил я. — Надеюсь, вы тоже пребываете в добром здравии?

— Да, пожалуй… — не очень уверенно ответила она.

Ситуация была пикантная, особенно для относительно молодой женщины — видеть перед собой своего далекого потомка во взрослом состоянии. Впрочем, думаю, благодаря фантастичности происходящего, она этого в тот момент не осознавала.

— А вы правда мой… наш… Алекс мне рассказывал… — начала говорить хозяйка и замолчала.

Я пришел ей на помощь:

— Поверьте, Софья Аркадьевна, в этом нет ничего чудесного, это что-то вроде переселения душ, только вместе с телом. Как это происходит, я и сам не знаю, но наука в мое время достигла многого, и это одно из ее чудес.

— Но все-таки, для меня это очень странно…

— Я вас понимаю, но думаю, что вы уже привыкли к электричеству, телефону и не считаете эти полезные изобретения чудом, хотя и не знаете, почему они действуют.

Софья Аркадьевна задумалась, а потом, просветлев лицом, подтвердила мою трактовку неизведанного:

— Действительно, и паровоз, и фотография, и фонограф…

— Абсолютно справедливо. Так вот, мое появление здесь — тоже одно из непонятных чудес науки.

— Это, правда, похоже на чудо, думаю, когда я расскажу своим знакомым, что встретилась с собственным правнуком, мне никто не поверит…

— Об этом, Софи, никому нельзя говорить, тем более твоим приятельницам, — вмешался в разговор Александр Иванович. — Эта наша семейная тайна.

— Но мне-то вы расскажете, как живут в будущем? Это так любопытно.

— Расскажу, — пообещал я, — как сумею…

Однако, сразу же начать рассказ мне не удалось, в комнату вошла моя давешняя революционная подружка.

— Простите, я не знала, что вы здесь, — сказала она. — Я ищу рара…

— Вы, кажется, уже встречались, — светски непринужденно произнес Александр Иванович. — Наташа, это наш гость Алексей Григорьевич…

— Да? — излишне горячо откликнулась эмансипированная дочь. — Я знаю этого господина как Василия Терентьевича.

— Тимофеевича, — поправил я девушку. — Извините за невольный обман, мне пришлось воспользоваться чужими документами…

Революционерку такое признание, кажется, обрадовало. У нее появился «коллега» по правонарушениям, и на меня она взглянула мягче, чем раньше. Генерал же, смущенно откашлявшись, продолжил представлять меня дочери:

— Наташа, мы с maman не хотели тебя волновать, но дело в том, что Алексей Григорьевич — наш близкий родственник.

— Очень любопытно, — резко откликнулась агрессивная барышня, впрочем, безо всякого интереса в голосе. — И кем же он нам приходится?

— Вам, скорее всего, я прихожусь двоюродным правнуком, — по возможности вежливо ответил я. Меня начинала раздражать эта непокорная девица.

— Кем? — только и сумела переспросить Наталья Александровна, вытаращив на меня глаза.

— Дело в том, Наташа, — мягко вмешался чадотерпимый отец, — что Алексей Григорьевич прибыл к нам из будущего. Мы еще не выяснили степени родства, но он, скорее всего, прямой потомок Миши или Саши.

— Кого, кого?

— Да, mon cher, он правнук кого-то из твоих братьев. Судя по фамилии Алексея Григорьевича, он наш потомок по мужской линии…

— Но ведь Миша и Саша еще совсем дети! — удивилась девушка.

— Простите, Наталья Александровна, если не секрет, в каком году вы родились? — спросил я.

— Никакого секрета здесь нет, я не кисейная барышня, чтобы скрывать свой возраст, мне уже двадцать два года.

— Значит, вы родились в 1878 году, а я ста тридцатью с лишним годами позже, так что вы намного лет старше меня. За это время, я думаю, и Саша, и Миша успели повзрослеть.

— Рара, а вы уверены, что этот человек в своем уме и говорит правду? — не глядя на меня, сердито спросила Наталья Александровна.

— Натали, как ты можешь, что за моветон! — вмешалась Софья Аркадьевна. — Рара всегда уверен в том, что говорит!

— Да, Наташа, мы с Алексеем Григорьевичем объяснились и вполне удовлетворены друг другом. О том, что Алексей Григорьевич… существует и может навестить нас, я узнал еще от своего деда.

— Но, рара, вы никогда ничего подобного не рассказывали, я не представляю…

— К тому же тебе следует знать, — перебил дочь Александр Иванович, — что это наше имение куплено моим прадедом на деньги, полученные им от Алексея Григорьевича, так что он здесь у нас не столько гость, сколько хозяин.

— Это правда, Василий, извините, Алексей Григорьевич? Значит, вы не филер?

— Нет, я не филер.

— Извините, рара, можно, я еще спрошу? Алексей Григорьевич, если вы гость из будущего, ответьте, революция в России будет?

— Будет, — подтвердил я.

— Она победит, или ее зальют кровью невинных?!

— Натали, как ты можешь такое спрашивать! — опять вмешалась в разговор бдительная Софья Аркадьевна.

— Победит, — успокоил я революционерку, — и очень скоро, ровно через семнадцать лет.

Родители смутились и с вопросительной тревогой посмотрели на меня, пытаясь понять, шучу я или говорю серьезно. Только дочь поверила мне с первого слова.

— Ура! — закричала она. — Я знала, я предчувствовала! Сбудутся вековые чаянья народа! «Оковы рухнут, и свобода вас встретит радостно у входа, и братья меч вам отдадут!»

Я ее радости не разделил:

— Возможно, — продолжил я, — только лично вам я бы посоветовал к этому времени уехать из России.

— Почему?

— Потому что иначе вас расстреляют, как дворянку и дочь генерала. Как и всех ваших близких.