Золотой вулкан - Жюль Верн Страница 9

— Так надо ли туда ехать, хозяин? — задал вопрос самый старый работник.

Самми Скиму пришлось объяснять, как они с кузеном получили в наследство от дяди Джосайаса Лакоста участок земли и почему Бен Реддл считает их поездку в Клондайк необходимой.

— Да, — продолжил разговор старик, — мы наслышаны о том, что происходит на границе доминиона, особенно о том ужасном положении, в каком оказались тамошние люди. Так что, господин Ским, вам незачем там оставаться! Продавайте свою болотину и поскорее возвращайтесь!

— Непременно, друзья мои! Но, поскольку не все зависит от нас, на улаживание дел уйдет пять-шесть месяцев, то есть все теплое время года!.. Подумать только — пропадет целое лето!..

— Если лето пропадет, то и зима покажется хуже горькой редьки, — проговорила стоявшая в толпе старуха и, перекрестившись, добавила: — Храни вас Господь, хозяин!

Проведя в Зеленой долине неделю, Самми Ским засобирался в Монреаль, где ему надо было приготовить кое-что самому. Прощание с работниками было трогательным. Подумать только — всего через несколько недель над долиной засверкает апрельское солнце, из-под снега появится первая травка, и если бы не этот треклятый Клондайк, то можно было бы, по обыкновению, приехать в Грин-Вэлли и провести в собственном особнячке все лето, вплоть до первых заморозков!.. В глубине души Самми Ским надеялся, не придет ли из города письмо, в котором кузен извещал бы, что поездка отменяется. Увы, оно не пришло. Все оставалось по-прежнему. Отъезд состоится в назначенный срок. Господин Ским прибыл на вокзал и тридцать первого марта, ранним утром, уже стоял перед неумолимым двоюродным братом, всем своим обликом изображая вопросительный знак:

— Ничего нового?

— Ничего, Самми. Разве только то, что приготовления закончены.

— Итак, ты…

— Приготовил все, кроме провианта, который закупим в Ванкувере, — ответил Бен Реддл. — В основном я занимался одеждой; что до оружия, то у каждого из нас имеется свое. Оно в отличном состоянии, и мы к нему привыкли. Два хороших ружья плюс полное охотничье снаряжение… Но поскольку рынков на Клондайке нет и пополнять гардероб там будет невозможно, — вот что мы возьмем с собой: на каждого четыре фланелевых рубашки, пару шерстяного нижнего белья, толстую вязаную кофту, вельветовый костюм, пару драповых брюк, пару полотняных кальсон, костюм из синего полотна, кожаную куртку на меху с капюшоном, непромокаемый морской комбинезон с таким же картузом, прорезиненный плащ, полдюжины носков своего размера и столько же размером больше, меховые рукавицы, кожаные перчатки, подкованные охотничьи сапоги, высокие ботинки, снегоступы, а также дюжину носовых платков и салфеток.

— Ого! — воскликнул Самми Ским, воздев руки горе. — Этого хватит на десять лет!

— Только на два года!

— «Только», Бен. Это «только» приводит меня в ужас!.. Ведь всего-то и надо, что продать дядюшкин участок и вернуться домой!

— Разумеется, Самми… Но при условии, что нам за него дадут столько, сколько он действительно стоит.

— А если не дадут?

— Тогда мы подумаем…

Не рассчитывая на другой ответ, господин Ским притих и, будто неприкаянная душа, двое суток, остававшихся до отъезда, слонялся между домом на улице Жака Картье и конторой мэтра Снаббина.

И вот, утром второго апреля, братья приехали на вокзал, заблаговременно отправив туда багаж, который пока что большим не был, но таковым ему предстояло стать, пополнившись в Ванкувере.

Покидая Монреаль, Самми Ским и Бен Реддл могли бы взять билеты на пароход, идущий в Скагуэй, если бы они захотели воспользоваться услугами компании «Кэнэдиен Пэсифик», но старший из кузенов все еще размышлял о том, как им следовало добираться до Доусона: то ли плыть по Юкону (от его устья до столицы Клондайка), то ли, достигнув Скагуэя, далее продвигаться по горам, долинам и озерам Британской Колумбии.

В конце концов братья отправились в путь, увозя один другого: первый был тверд и самоуверен, второй олицетворял покорность и смирение. Путешествие их должно было протекать с комфортом, а именно в вагоне первого класса — и в самом деле, кому не захочется иметь все необходимое, когда предстоит пробыть в пути шесть суток, проехать четыре тысячи семьсот километров — расстояние между Монреалем и Ванкувером?

За первые три дня поезд пересек ту часть доминиона, что включала в себя столь разнообразные области востока и центра. Проехав насквозь район Великих озер, он проник в малонаселенную и местами пустынную область, прилегающую к Колумбии. Напомним, что Самми Ским и Бен Реддл оказались в этой части Северной Америки впервые.

Погода стояла хорошая. Воздух был прозрачен. Легкие облака покрывали небо. Столбик термометра то поднимался над нулевой отметкой, когда влажность бывала низкая, то опускался ниже нуля, если вдруг налетал снегопад.

До самого горизонта простирались белые от снега поля, которым предстояло через несколько недель зазеленеть, как многочисленным «рио» освободиться ото льда. Мчавшиеся на запад птичьи стаи то и дело обгоняли поезд. По обеим сторонам железнодорожного полотна можно было заметить отпечатки лап хищных и иных животных, скрывавшихся в синеющих вдали лесах. Вот бы пойти по этим следам — наверняка дело кончилось бы славным ружейным выстрелом! Судите сами, как страдал господин Ским. Лишенный возможности удовлетворять свои охотничьи инстинкты, он чувствовал себя арестантом в уютном вагоне!

Но о какой охоте могла сейчас идти речь? Если и были охотники в этом поезде, державшем путь на Ванкувер, то лишь охотники за золотом. А их собаки, купленные в Монреале, предназначались не для погони за зайцами или перепелами и не для травли медведей и косуль! Нет! Им предстояло таскать сани по льду озер и рек той части Колумбии, что находилась между Скагуэем и Клондайкским округом.

Итак, в числе пассажиров, выехавших из Монреаля или подсевших на той или иной станции Канадско-Тихоокеанской железной дороги, находились переселенцы, крестьяне и горожане, которые, бросив вызов чудовищным страданиям, холодам и болезням, отправились на поиски удачи в болота Юкона.

Да, золотая лихорадка набирала силы. Не прекращали поступать сообщения об открытии многочисленных залежей в Эльдорадо, Бонанзы, Хантера, Бэра, Голд-Боттома — всех этих притоков реки Клондайк, чье русло вытянулось в длину не менее чем на двести сорок километров. Болтали об участках, где старатели намывали золота на полторы тысячи франков. Вот почему поток эмигрантов постоянно усиливался. Они набрасывались на Клондайк, как в свое время на Австралию, Калифорнию, Трансвааль, и транспортные компании задыхались от перегрузки. Впрочем, ехавшие в этом поезде не являлись представителями синдикатов и компаний, организованных при поддержке американских или европейских банков; они не были этими отменно экипированными агентами, уверенно смотревшими в будущее и непрерывно получавшими одежду и провиант от специальных служб. Нет, в нем находились только бедняги, которых согнала с места нужда и которым, надобно признать, не давала покоя надежда на подарок судьбы. Увы, средств для открытия собственного дела у них не было. Они могли только продать свой труд владельцам приисков, где работы чаще всего не велись именно из-за отсутствия рабочей силы. Да, платили там много: до семидесяти — восьмидесяти франков в день, но при этом цены в Клондайке превышали все допустимые нормы и за предметы первой необходимости приходилось платить в двадцать раз больше, чем где-либо. Воистину, быстро разбогатеть там можно было только при крупном везении.