Тёмные времена. Наследники Александра Невского - Илья Куликов Страница 8

Княжич Василий Александрович владел несколькими посёлками во Владимиро-Суздальской земле. Дохода, который он от них получал, конечно же ему хватало на безбедную жизнь, но никак не на осуществление своих замыслов.

Василию было двадцать лет. Он сгорал от желания прославить своё имя и занять полагающееся ему место среди князей.

Согласно лествичной системе правления он был третьим в очереди на великое княжение. Он, а не его брат Дмитрий Александрович Переславльский. Впрочем, пока что это было весьма далёкой проблемой, так как великому князю Ярославу Ярославовичу было чуть больше тридцати пяти, а другой его дядя, Василий Ярославович Костромской, был всего на восемь лет его старше.

После не вполне удачной поездки во Владимир Василий уехал в один из принадлежащих ему поселков, который находился на землях его младшего брата Даниила. Село Медведка было зажиточным. Люди охотно селились здесь, и даже за последний год в посёлке появилось с десяток новых домов.

Староста Судимир встретил княжича с распростёртыми объятьями, но Василий не обманывал себя. Судимиру его присутствие было словно кость в горле. Впрочем, староста вынужден был это скрывать.

– Надолго ли вы к нам, княжич? – с лживой приветливостью обратился Судимир к Василию. – На охоту или пожить?

Судимир явно понимал положение княжича. Лишённый всего и выкинутый из порядка наследования, он всё же оставался Рюриковичем. От дел княжича зависели и владения его. Судимир искренне желал процветания посёлку Медведка.

– Не знаю, Судимир, как Бог даст. Сейчас пойду в церковь помолюсь, а ты распорядись, чтобы стол накрыли и людей моих накормили. О лошадях позаботьтесь.

Деревянную церковь в селе Медведка он распорядился построить два года назад, и теперь она уже стояла. Конечно, это был не прекрасный Успенский собор Владимира и не Спасо-Преображенский собор в Переславле, построенные Андреем Боголюбским, а маленькая церквушка в крохотном посёлке.

Шли последние деньки осени. В этом году они были тёплыми. Землепашцы уже собрали урожай, а значит, скоро поскачут поганые баскаки по городам и весям земли Русской собирать дань великому царю и хану. От этих мыслей Василию хотелось плакать.

В церкви к Василию подошёл иеромонах Никодим, служивший там.

– С приездом, княжич!

– Спаси Господь, отче! Тяжко мне, не нужен я на свете никому! Все отвернулись от меня из-за поганых. Вместо того чтобы объединить силы и сбросить иго их проклятое, родственники мои рады, что меня не надо в дележе Руси учитывать.

– Успокойся, княжич! Вся власть от Господа Бога исходит. Смирись.

– И власть поганых? Поганые решают, быть кому на Руси князем, а кому не быть?

– И поганых, князь!

– Так если князья земель Русских объединятся, позовут союзников с запада да сбросят иго – разве не будет это богоугодное дело, отец?

– Запад хочет не чтобы мы иго сбросили, а чтобы веру отцов наших предали и их латинскую веру приняли. Сам знаешь, родич твой Даниил Галицкий и в их веру перешёл и угождать им пытался. Лишь бы они ему против поганых помогли. Не помогли. Королём нарекли, а силы ратной не дали.

– Так это потому, что мы разрознены и не хотим объединиться, чтобы прогнать монголов, отец.

– А представь, Василий, что прогоним. Дальше что будет? Вновь брат на брата пойдёт и вновь польётся кровь по землям православным. Поганые посланы Богом не чтоб изжить нас, а чтобы мы объединились. Я до того, как пришёл сюда, жил в Черниговской земле и был землепашцем. Думал, что Чернигов – это и есть моё Отечество. А пришёл когда во Владимиро-Суздальские земли, то увидел, что здесь такие же, как и в Чернигове, люди живут. И язык у нас один. Да, немного отличается, но один. И вера наша православная, и горе наше единое. Пока я не пришёл сюда, то считал, что Владимиро-Суздальская земля – это не Отечество моё, и умирать за него нет смысла. Бог хочет, чтобы мы одним народом были.