Тайный посол. Том 2 - Владимир Малик Страница 7

– Эту семью я заберу с собой в Корсунь!

– Слушаюсь, пан полковник, – поклонился Свирид Многогрешный.

– Если я задержусь, поселишь их на острове, в замке.

– Слушаюсь, пан полковник.

У мурзы моментально слетела с лица улыбка.

– Постой, постой, полковник! – сказал он, насупившись. – Прежде чем распоряжаться судьбой этих людей, неплохо бы поинтересоваться о моих намерениях относительно их.

– Я слушаю, мурза, – повернулся к нему полковник.

– Пан полковник может брать себе всех людей, кроме этих двух девчат. Они принадлежат мне!

– На каком основании?

– Военная сила в моих руках… Это мой ясырь!

– Однако мурза Кучук должен помнить приказ великого визиря, что ни единой души нельзя брать в ясырь без разрешения на то ясновельможного гетмана.

Мурзу передернуло. Он едва сдерживал гнев.

– Так это с Правобережья… А здесь Левобережье, насколько я понимаю!

– Все равно… Эти люди будут переселены на Правобережье и станут подданными Порты! Как же ты, мурза, осмелишься брать ясырь во владениях падишаха?

– Но должен же я получить хоть что-то за свой поход! – воскликнул в сердцах мурза. – Или пан полковник думает, что я даром буду помогать гетману?

– Почему же даром? Мурза получит, что ему положено…

– «Получит, получит»! Мол, на тебе, Боже, что мне негоже! А я привык брать то, что мне нравится!.. В конце концов, я могу и сам, без гетмана, пойти в поход на Левобережье и набрать пленных сколько захочу!

– Конечно, можешь, мурза… Но сейчас мы здесь, на Левобережье, не для того, чтобы ты захватил ясырь, а для того, чтобы присоединить его к владениям падишаха!

– Тьфу, шайтан! – плюнул мурза. – Будь я проклят, если еще раз соглашусь на таких условиях помогать вашему гетману!

– Не нашему гетману, а подданному и союзнику султана! – отрезал полковник.

Понимая, что разговор становится небезопасным, мурза промолчал. Но по тому, как злобно сверкали его глаза и хищно кривился широкий рот, можно было безошибочно угадать, что он не оставил намерения завладеть девушками. Рядом с ним, тоже бледный от злости и ненависти, сидел, окаменев в седле, Чора. Молоденький мурза знал, что вмешиваться в разговор старших он не имеет права. Однако всей душой он, конечно же, был на стороне отца и хмуро поглядывал на полковника, который, казалось, не замечал его.

Полковник сказал покладисто, с примирительным жестом:

– Не годится нам здесь ссориться, мурза, останемся друзьями! Прибудем в Корсунь – там побалакаем… А сейчас и других забот у нас хватает… Пан хорунжий, – обратился он к Многогрешному, – я хочу поговорить с народом. Прикажи, чтоб все подошли поближе и слушали внимательно!

Многогрешный кивнул, поднялся на стременах и крикнул в толпу:

– Земляки! Не бойтесь нас! Я хорунжий гетмана Юрия Гедеона Венжика Хмельницкого Свирид Многогрешный… А это, – он подобострастно поклонился в сторону своего спутника, – корсунский полковник Иван Яненченко… Он хочет говорить с вами! Подойдите сюда и внимательно слушайте!

Хуторяне стали боязливо подходить, сбиваясь в одну большую толпу. Их плотно окружили конные татары.

Многогрешный придержал коня. Вперед выехал полковник Яненченко.

– Люди! – Голос у него был резкий, сильный. – Мы пришли сюда, на Левобережье, не как враги, а как ваши освободители! Большинство из вас – выходцы, беженцы с правого берега… Каждому мила своя сторонка. Так вот, мы даем вам возможность возвратиться назад, на свою родину, которая ждет не дождется ваших работящих рук. Там, на Корсуншине, Богуславщине, Уманщине, Винничине, ваши хаты, нивы, пруды и озера, там – могилы ваших дедов и прадедов!.. Даже дикие звери любят свой край… А вы же люди! Мы обещаем вам защиту от врага! Вы будете свободными! Бери земли сколько хочешь! Селись где хочешь! Никто не будет вымогать у вас ни подушных, ни мельничных, ни дорожных податей, которые вы платите здесь! Не будет там ни гетманских кабаков, которые ввел ненавистный всем попович ^[11], ни воеводских постоев!.. Так вот, забирайте свое добро, запрягайте в сани коней или волов, усаживайте детей и стариков и айда с Богом в путь!

Толпа всколыхнулась. Поднялся ропот. Радость, вспыхнувшая было, что это не басурманская неволя, начала постепенно гаснуть. Куда ехать? Как покинуть свои хаты, риги, повети, поля, засеянные озимыми? Что ждет их в новом краю? Голод, холод, свирепые плети? Ведь всем известно, что на Правобережье почти все сожжено, истоптано, уничтожено!.. К каким же это молочным рекам с кисельными берегами приведет их этот сладкоречивый полковник?

Среди женщин послышались всхлипывания. Потом одна из них заголосила. Глухо зарокотало басовитое мужское недовольство.

Из толпы вперед протиснулся Иваник. Зинка схватила его за рукав свитки, чтобы задержать, но муж отмахнулся от нее и остановился напротив полковника.

– А если, примером, знаешь-понимаешь, я отсюда никуда не хочу ехать, любезный пан полковник? А? Как быть тогда? Могу ли я остаться с семьей тут?

Он поклонился полковнику в пояс и, выпрямившись, мял в руках кудлатую овечью шапку, почтительно ожидая ответа.

Яненченко смерил его тяжелым, суровым взглядом.

– Ни одна живая душа здесь не останется! Поедут все!..

– Но почему же? Я здесь, туточки, знаешь-понимаешь, попривык, обжился… И не хочу вертаться, примером, на свою Уманщину, где турки и татары с Дорошенком все напрочь вытоптали, спалили, а людей либо забрали в полон, либо порешили… Там сейчас небось одни волки воют на пустошах да воронье кружит над безлюдной степью…

Яненченко еще сильней нахмурился:

– Поедешь, выродок! Ты слышишь? Поедешь! Мы силой заберем от Самойловича весь народ и переведем на ту сторону! Заселем Правобережье!..

– Гм, заберете, знамо, если совладаете, – твердил свое упрямый человечек, снова кланяясь полковнику. – Да только…

Иваник не успел закончить своей мысли, Яненченко вмиг выхватил из ножен саблю и занес над головой. Ярость исказила полковничье лицо. В черных глазах сверкнул огонь.

– Заткнись, шут!

И он не сдержал бы руки…

– Пан полковник! – закричала, вырываясь из толпы, Зинка, могучей фигурой оттесняя мужа. – У меня ж двое деток!..

Яненченко заколебался на какое-то мгновение, потом медленно, словно нехотя, убрал саблю в ножны.

– Так вот мой приказ! – бросил в толпу. – Все мужчины и дети останутся здесь, а женщины и старики пойдут домой и запрягут коней или волов, заберут одежду да пожитки – и в путь!.. До Корсуня вас будет сопровождать отряд пана хорунжего! Кто вздумает сбежать, пускай сперва убедится, крепко ли держится голова на плечах! Наши друзья быстренько отделят ее от тела! Или же заарканят и потащат в Крым или Буджак!.. Пан хорунжий, ты слышишь?