Турецкий ятаган - Сергей Шхиян Страница 7

— Скоро, государь-батюшка?

— Погоди, милая, куда спешить, дай тобой полюбоваться!

Девушка фыркнула со смешком:

— Чем любоваться-то?

— Есть чем, — ответил я и провел рукой по ее великолепной, сметанной белизны, коже, — дай я тебя поцелую что ли…

— А не зазорно тебе, государь-батюшка, кабальную холопку целовать?

— В каком это смысле? — не понял я и поправился: — Что значит кабальная холопка?

— Так за тятины долги меня в кабалу на блядство определили.

Опять все помешалось во времени. Я понял, что имеет в виду девушка: старинный обычай отдавать в рабство на время или навсегда за невозвращенный кредит. Я легко толкнул Наташу в плечо, и она послушно легла на бок. По инерции я еще гладил ее нежную, теплую кожу, но любовный настрой прошел.

— Тебе-то самой это нравится?

— Скажешь, тоже! — сердито ответила девушка. — Кому ж такое понравится!

— Ну, не скажи, — вяло произнес я и начал одеваться, — мне так нравится…

— Ты, государь-батюшка, мужик, а я девка, — нравоучительно сказала Наташа. — Нам такое делать грех и пакость.

— Знаешь что, прекрати меня звать государем-батюшкой, у меня имя есть, — сердито сказал я. — Меня зовут Алексеем!

— Твоя воля, государь-батюшка, Алексий, — покорно сказала девушка и добавила, видя, что я совсем оделся:

— Мне так и лежать или можно встать?

— Вставай, конечно, и узнай, пожалуйста, когда будет завтрак.

Наташа принялась сползать с постели вперед ногами. Это было настолько эротично, что у меня опять застлало глаза сладким туманом, и чтобы отогнать наваждение, я вынужден был отвернуться к окну. Иначе все мои оставшиеся принципы не выдержали бы напора взбунтовавшихся гормонов.

Мы с Наташей дружной парочкой отправились в столовую, в которой я еще не был. Там было протоплено. Завтрак, оказывается, давно ждал на столе. Был он в стиле XVII века — без чая и кофе, из натуральных российских продуктов с учетом постного дня: квас, рыбные и сладкие пироги. Сказать, что такая еда мне понравилась, было бы ложью, сытно, обильно, съедобно, но слишком просто.

Когда я поел, в столовой появилась Людмила Станиславовна и пригласила в холодную горницу. Я спросил, почему в ней не топят. Домоправительница удивленно посмотрела и объяснила, что в Москве дрова слишком дороги, чтобы отапливать весь дом. Это было странно, «организация», содержащая это здание, была, как я догадывался, такой крутой, что лишняя сотня рублей за зиму на отопление вряд ли имела для нее какое-нибудь значение.

В горнице меня ждал мой вчерашний знакомый. Мы дружелюбно поздоровались, и он поинтересовался, как я устроился.

— Спасибо, хорошо, — ответил я, — только комната очень маленькая, не по моим габаритам.

— Придется привыкать, — серьезно сказал он, — вживайтесь в эпоху. Сегодня отдохните, а завтра у вас начнутся занятия, и распорядок дня будет весьма насыщен. Мы организуем вам обучение у лучших специалистов, которых удалось найти и нанять.

— И чему кроме языка мне придется учиться? — спросил я.

— О, да многому, — ответил старый-молодой человек, — истории, приказам, джигитовке, обращению с мечом, саблей, боевым топором, булавой, даже кулачному бою.

— Как это учиться приказам? — не понял я.

— Приказы, это, как сказали бы в вашу эпоху, тогдашние институты управления. У вас есть еще какие-нибудь пожелания?

— Да, если можно, пришлите книги, а то совершенно нечем заняться.

— Книги в семнадцатом веке были непопулярны, за чтение можно было и головы лишиться. Так что от них вам пока придется воздержаться, да и на чтение у вас с завтрашнего дня не останется ни сил, ни времени. А вот что я бы вам посоветовал, так это хорошо напиться. Когда еще представится такая возможность. Как вам, кстати, понравилась ваша горничная?

— Наташа? Понравилась, только что это за дикость с кабальным холопством?

— Обычное дело в те времена, привыкайте…

Мы еще немного поговорили на нейтральные темы, вроде погоды и предстоящих морозов, после чего мой знакомец заторопился. Мы распрощались, и я остался один. До обеда было еще далеко, занять себя совершенно нечем, и я отправился бродить по дому.

Это, как оказалось, внушительное сооружение состояло из множества клетушек, галерей, коридоров, переходов, чуланов, кладовок и прочих подсобных помещений. Срублен дом был, как говорится, тяп-ляп, и видно, что на скорую руку. Никаких привлекательных интерьеров я здесь не нашел. Мебели вообще было мало, как и красивых вещей. Когда мне надоело слоняться без дела, я вышел во внутренний двор. Несмотря на то, что мы находились недалеко от центра Москвы, был он не по-городскому велик, чуть ли не с гектар, и пуст. Только около заборов росли какие-то кустарниковые растения, заваленные расчищенным в центре двора снегом.

Скорее всего, как я догадался, двор предназначался для занятий джигитовкой. В этом искусстве, я был не то, чтобы слаб, скорее не искушен. Держаться в седле умел, махать шашкой тоже, но все это на любительском уровне, Научить человека в моем возрасте настоящей езде на лошади было почти нереально, и я вздохнул, предвидя ожидающие меня испытания.

— Батюшка, Алексий, — раздался со стороны дома Наташин голос, — банька истоплена…

— Так мы же с тобой так и не согрешили, — сказал я ей, возвращаясь к заднему крыльцу. — Чего же смывать грехи, когда их нет!

— Грехи всегда есть, — благоразумно ответила девушка.

— Ты опять накрасилась? — спросил я, разглядывая при дневном свете ее «косметику». — Это что, у вас мода такая лица размалевывать?

Девушка басурманское слово не поняла, но смысл его уловила и согласно кивнула.

— А ты со мной в баню пойдешь, моду смывать? — шутливо спросил я.

— Как скажешь, — покорно ответила холопка.

— А сама-то хочешь помыться?

— Кто ж не хочет…

— Ну тогда веди, — решился я, твердо пообещав себе не приставать с недостойными предложениями к подневольной девушке.

Мы, не откладывая дело в долгий ящик, тут же вернулись к дому.

— А пиво у вас есть? — спросил я, вспомнив предложение хозяина расслабиться.

— Есть, — ответила Наташа. — И медовуха, и вино курное, и сладкое.

— А ты что больше всего любишь?

— Я-то, знамо, сладкое.

— Попроси у Людмилы Станиславовны то, что тебе любо, а мне закажи пиво и водку.

Я подождал на крыльце, покуда Наташа бегала разыскивать домоправительницу. Когда она вернулась, мы отправились в баню.

Натоплена она оказалась ни в пример вчерашнему. У меня уже в предбаннике начали, как говорится, трещать волосы. Я с опаской раздевался, представляя, что делается в парной, и все еще стесняясь девушки, а Наташа делала это, как ни в чем ни бывало.