Усыпальница - Боб Хостетлер Страница 7

— Как вы сейчас?

Рэнд посмотрел на нее внимательнее. Никакой косметики. Черные волосы заколоты гребнем. Глаза темно-карие, лицо загорелое, но не чересчур, тонкие черты. У него появилось ощущение, что в душе она посмеивается над ним. Рэнд отвел глаза.

— Кому это нужно? — спросил он.

— Что именно?

— Насилие. Они разбили окно в моей машине и едва не раздавили мальчишку.

— Они протестуют.

— Вижу. Но против чего?

Девушка пожала плечами с явным безразличием.

— Видно, не могут без этого.

Место, где бульдозерист обнаружил подземную полость, было обозначено столбиками и желтыми лентами.

— Идем.

Девушка приподняла ленту и прошла за ограждение. Рэнд последовал за ней, чувствуя, как его охватывает волнение. Он внутренне собрался и, присев на корточки у края пролома, посмотрел вниз. Солнце стояло высоко, ярко освещая гробницу.

Четыре оссуария, костницы, вытесанные из известняка. Два расколоты, на несколько крупных фрагментов каждый, и два совершенно целые, только присыпанные пылью.

— Сами понимаете, — сказала девушка, — условия для работы тут не самые лучшие. Департамент древностей требует сделать все как можно скорее.

— В какие сроки?

Девушка пожала плечами.

— Учитывая ситуацию, их надо понимать в буквальном смысле: как можно скорее.

Рэнд вытер пот со лба.

— Мне нужно точно знать сроки. От этого зависят все дальнейшие действия. Несколько недель? Или месяцев?

— Несколько дней.

— Это несерьезно.

Рэнд почувствовал, как кровь бросилась в голову, и совсем не от жары.

— Судя по всему, это иудейская усыпальница времен Второго Храма. Именно об этом говорят оссуарии.

Он имел в виду вытесанные из камня костницы, ящики для костей умерших, которые были в ходу у иудеев с I века до Р. X. и до 70 года н. э., когда Храм разрушили римляне. Когда тело истлевало, кости очищали и складывали в такой ящик, обычно вытесанный из известняка. Помимо надписей со сведениями об усопшем и его семье на стенках оссуария вырезали орнамент.

— Здесь их по крайней мере четыре, — продолжал Рэнд. — Возможно, и больше, но мы этого не узнаем, пока не спустимся вниз.

Девушка снова скрестила руки на груди.

— Боюсь, вас никто не будет слушать. В Израиле все не так просто. Как вы понимаете, тут у нас стоит только воткнуть лопату в землю, и сразу обнаружатся какие-нибудь древности. В этом районе Иерусалима, например, сплошные гробницы, и в них уже были найдены тысячи таких ящиков. Я знаю, что археологи каждый раз хотят аккуратно, не торопясь, извлечь каждый осколок кости, камень или черепок. Я вас понимаю, но нужно учитывать, что в Израиле то и дело находят что-то, вызывающее интерес у археологов, и такое случается сотни раз каждый год. Но нельзя игнорировать политические, религиозные и экономические реалии.

— Мне понадобятся люди, — сказал Рэнд.

— Все люди на этих раскопках — это вы, — ответила девушка с лучезарной улыбкой.

— Вы шутите? — спросил Рэнд, уже понимая, что она не шутит.

Девушка покачала головой.

— Это невозможно. У меня не хватит ни времени, ни сил.

Она уже не улыбалась, и во взгляде сквозило сочувствие.

Баллок потряс головой.

— Так что насчет старшего сержанта Шарона? Когда он здесь появится?

— Он здесь. — Она протянула руку. — Старший сержант Шарон, полиция Израиля.

Рэнд только теперь разглядел нашивку на ее рукаве. Шеврон с тремя полосками и дубовые листья.

— Вы?.. Это вы — старший сержант Шарон? — пробормотал он, краснея. — Я… прошу прощения. Сами понимаете, я не…

— Не ожидали увидеть женщину?

— Нет, просто…

Рэнд вздохнул.

— Бросьте. Не вы первый. Не поверите, но у израильтян предрассудков не меньше, а то и больше, чем у американцев.

Рэнд хотел было возразить, но только улыбнулся.

— Что ж, рад познакомиться, старший сержант Шарон. Меня зовут Рэнд.

— Профессор Баллок. — Она старательно выговорила его имя, не улыбнувшись в ответ. — Старший сержант Мириам Шарон.