Талисман, или Ричард Львиное сердце в Палестине - Вальтер Скотт Страница 61

Стража увидела в поступке короля живой укор для себя. Линг Аллен выступил вперед и заявил, что если это необходимо, то, чтобы воспрепятствовать королю продолжать такое лечение, его губы, язык и зубы готовы услужить чернокожему, как он называл нубийца, и что, наконец, он скорее согласен целиком проглотить чернокожего, чем допустить своего короля Ричарда еще раз прикоснуться губами к отравленной ране.

В это время вошедшие в шатер Невил и прочие офицеры стали решительно отговаривать короля от дальнейшего высасывания яда.

– Прекрасно, прекрасно, – сказал Ричард, – но к чему столько шума из-за пустяков. Опасность миновала, и зайца след простыл. Рана нубийца ничуть не опасна, рассвирепевшая кошка, наверное, гораздо больнее оцарапала бы, нежели поранил этот негодяй… А что касается лично меня, то, ради вашего успокоения, я приму драхму противоядия, хотя это совершенно излишне.

Так говорил король, смущаясь и сам, быть может, своей услуги рабу – поступка, продиктованного прекрасными свойствами его души. Но поскольку Невил продолжал ворчать и толковать об опасности, которой, по его мнению, все-таки подвергся король, то Ричард строго велел ему прекратить.

– Замолчи, Невил, и ни слова больше о таких пустяках. Я только хотел показать этим глупцам, зараженным разными предрассудками и предубеждениями, каким образом они могут оказывать друг другу помощь в том случае, если бы на нас стали нападать подобные подлые трусы с отравленным оружием. Кстати, Невил, возьми этого нубийца с собой в свой лагерь. Я изменил свое первоначальное намерение, но смотри, позаботься, чтобы с ним обращались как следует, и следи, – добавил король шепотом, – чтобы он не улизнул. Мне кажется, что этот молодец вовсе не тот, кем мне представился. А вы, обжоры и пьяницы, ступайте по своим местам и впредь будьте осторожнее и бдительнее. Не воображайте, что здесь – как в нашей благословенной Англии, где сначала хорошенько побранятся, а затем уже дерутся, где не нападают исподтишка с кинжалом в руках и где только заговорщики подсылают убийц. Это не наша страна, где нападение совершают открыто, где, обнажая меч, вызывают неприятеля на бой. Здесь вместо стального нарукавника вам бросят шелковую перчатку, горло перережут пером горлицы, пронзят вас булавкой. Идите, но помните: держите ухо востро, глядите во все глаза, меньше болтайте, больше воздерживайтесь от пьянства и будьте осмотрительны во всем, или я так проморю вас голодом, что вы у меня похудеете не хуже старой клячи!

Пристыженные солдаты отправились на свои посты, а Невил стал укорять короля за его излишнюю и даже вредную снисходительность по отношению к нерадивой страже: он считал необходимым примерно наказать виновников, допустивших такую подозрительную личность, как этот турецкий монах, приблизиться к королевской особе.

– Перестань, не говори мне больше об этом, Невил, – прервал его Ричард. – Неужели ты хочешь, чтобы я наказал за ничтожную оплошность, угрожавшую только моей жизни, строже, чем за потерю английского королевского штандарта. Знамя ведь похищено, похищено ли оно вором или отдано кому-то изменником. Как бы то ни было, но кровь при этом не пролита!..

Король затем обратился к нубийцу:

– Мой темнокожий друг и разгадчик тайн, по словам знаменитого Саладина, ты хороший советчик, так с помощью более черного духа или посредством чего бы то ни было не сможешь ли ты отыскать вора или злодея, посягнувшего на мою честь? Если тебе это удастся, я осыплю тебя золотом с головы до ног. Что ты мне на это ответишь?

Немой, видимо, хотел что-то сказать, но изо рта вместо слов раздались одни глухие невнятные звуки. Глубоко вздохнув, он скрестил руки на груди и, покоряясь горестной необходимости, ответил королю лишь учащенным киванием.

– Как, – воскликнул король с радостью и нетерпением, – ты можешь помочь нам в этом деле?!

Нубиец еще раз утвердительно кивнул.

– Но как сделать, чтобы я мог как следует понять тебя? – спросил король. – Может, ты умеешь писать?

Невольник и на этот раз утвердительно кивнул.

– Подать ему чернильницу и перо! – радостно воскликнул Ричард, обращаясь к Невилу. – Хотя гораздо легче найти их в шатре моего отца, нежели в моем. Не может быть, чтобы их ни у кого не было, разве что здешнее солнце высушило все чернила. Невил, этот молодец – настоящее сокровище, поистине черный бриллиант!

– Если позволите, Ваше Величество, доложить вам, – почтительно ответил Невил, – мне кажется, этот товар вами слишком высоко оценен. Я, Ваше Величество, считаю этого человека колдуном, а все колдуны в связи с главным врагом человеческого рода, который сеет плевелы среди пшеницы, вызывает раздоры в верховном Совете, и…

– Замолчи, Невил, замолчи! – остановил его король. – Попробуй отозвать к себе нашу северную гончую, когда она настигает лань, и если ты преуспеешь в этом, тогда можешь надеяться, что я тебя послушаю… Но не пытайся удержать Плантагенета, когда у него появилась хоть малейшая надежда восстановить свою честь!

Нубиец, писавший все время этого разговора, оказался человеком, владеющим пером. Он писал по-французски, хотя Ричард все время говорил с ним по-левантски. Окончив письмо, нубиец встал, поднес к своему лбу исписанный пергамент, подал его Ричарду и по восточному обычаю простерся к его ногам.

Ричард прочел следующее:

«Победоносному и непобедимому королю Англии от покорнейшего из его рабов.

Тайны подобны книгам небесным, запечатанным семью печатями, но мудрец может отыскать средства снять эти печати. Если твоему рабу доведется стоять на таком месте, где перед ним в надлежащем порядке пройдут все вожди крестоносцев, тогда, о государь, не сомневайся, откроется тайна. Если среди вождей будет тот, кто осмелился нанести тебе это оскорбление, тогда виновник дерзкого преступления будет уличен даже в том случае, если бы он был скрыт семью покрывалами».

– Клянусь святым Георгием, нельзя придумать ничего лучшего! – воскликнул Ричард. – Невил, ты знаешь, что завтра после смотра войск все вожди, согласно единодушному решению и во искупление нанесенного ими оскорбления обязались пройти перед нашим стягом, поставленным на холме Святого Георгия, чтобы с должным уважением салютовать ему. Тайный вор, конечно, не посмеет не явиться, ибо такое отсутствие стало бы прямой уликой против него. Итак, поставь этого черного мудреца возле нашей свиты, и он, наверное, обнаружит дерзкого оскорбителя. А как затем поступить с изменником, об этом я позабочусь лично.

– Государь, будьте осмотрительнее в том, что вы намереваетесь сделать, – заметил Невил со свойственной ему откровенностью, – обдумайте ваше решение. В настоящее время в нашем священном союзе царит согласие, а каких это стоило трудов, вам известно лучше, чем кому-либо. Неужели вы захотите на основании подозрений этого черного невольника вновь посеять раздор между членами союза? Неужели вы захотите торжественный обряд, организованный для восстановления вашей чести, превратить в кровопролитное побоище или возбудить новые обиды и разжечь прежнюю вражду? У меня даже нет нужных слов, чтобы напомнить вам, как позорно будет для вашего имени нарушить ваше же заявление в верховном Совете вождей крестоносцев о восстановлении полного доверия друг другу.