Искатели приключений - Гарольд Роббинс Страница 6

Диогенес Алехандро Ксенос. Это имя было слишком длинным для маленького мальчика. Сначала моя мама называла меня Дио, но отец рассердился, считая это кощунством. Таким образом я превратился в Дакса и думаю, что первой так меня назвала Ла Перла, потому что для индейского языка греческое имя Диогенес было слишком сложным.

Мой отец родился в приморском городке Курату в семье греческого рыбака и негритянки, державших небольшой ресторанчик рядом с пристанью, где обедали моряки, сошедшие на берег. Я помнил, как однажды отец показывал мне дагерротип с изображением дедушки и бабушки.

Бабушка сидела, но даже при этом было видно, что она выше моего дедушки, который стоял чуть позади ее кресла. Лицо бабушки казалось очень темным, а взгляд выражал внутреннюю силу и целеустремленность. У дедушки были глаза мечтателя и поэта, каковым он и был на самом деле до того, как стал моряком.

Отец унаследовал комплекцию бабушки и глаза деда. Он очень любил своих родителей и с гордостью рассказывал мне, что его мать происходила из семьи королей племени банту, проданных в рабство, но после освобождения рабов ее отцу снова удалось прийти к власти, и она смогла получить небольшое образование.

Хайме Ксенос — так назвали моего отца в честь деда по материнской линии. Когда бабушка была уже на последних месяцах беременности и не могла управляться в ресторанчике, за дело взялся дедушка, но он ничего в этом не смыслил. Отцу еще не исполнилось месяца, как ресторанчик пришлось продать.

Дедушка, у которого был прекрасный почерк, стал работать клерком у судьи портового района. Они с бабушкой переселились в небольшой домик в двух километрах от порта, где держали во дворе несколько цыплят и могли любоваться голубыми волнами Карибского моря, наблюдая за приходившими в порт и уходившими кораблями.

Денег у них было не слишком много, но они были счастливы. Мой отец был их единственным ребенком, и они возлагали на него большие надежды. Дедушка научил отца читать и писать уже в возрасте шести лет и с помощью судьи устроил его в школу иезуитов, где обучались дети чиновников и аристократов.

В ответ на оказанную честь отец должен был вставать в половине пятого, опорожнять мусорные баки и убирать в классах до начала занятий. И еще после занятий в течение трех часов ему приходилось выполнять различные поручения учителей и администрации.

К тому времени, как отцу исполнилось шестнадцать, он усвоил все, чему учили в этой школе. Телосложением он пошел в предков по материнской линии, ростом был почти шесть футов, а от своего отца унаследовал острый ум. Среди учеников школы он был лучшим.

Между дедушкой и братьями-иезуитами состоялась серьезная беседа, в результате которой было решено, что мой отец должен отправиться в университет изучать право. Так как дедушкиного заработка было недостаточно, чтобы оплачивать учебу в университете, было также решено, что часть денег за обучение будут платить иезуиты из ограниченных школьных фондов. Но даже этого не хватало, и тогда судья, у которого работал дедушка, согласился доплачивать недостающие деньги в обмен на то, что отец после окончания университета пять лет отработает у него.

Таким образом, отец начал свою юридическую практику бесплатной службой у судьи, где в качестве клерка трудился и его отец. Дед сидел на высоком стуле в тесной, темной комнатушке и перебеливал от руки выписки из дел и решения, которые отец подготавливал для судьи. Когда отец отработал три года и ему исполнилось двадцать три, в Курату пришла чума.

Ее принес корабль с чистыми белыми парусами, скользивший по гребням волн. Чума скрывалась в темноте трюмов, и буквально за три дня почти все население города, насчитывающее три тысячи человек, умерло или находилось при смерти.