Аэроплан-призрак - Поль де Ивуа Страница 56

— Почему же он не забрал его с собой еще тогда?

— Сейчас поймете. Индейцы чувствуют глубокую любовь к родной земле. Они подозрительно смотрят на каждого чужеземца, и если заподозрят кого-либо в желании овладеть их сокровищами, то безжалостно убивают его. Поэтому вождь племени показал Тиралю подземную дорогу, проходящую по высохшему руслу реки. Никто, кроме Тираля, не знает, как добраться туда, и никто не сможет по нему пройти, если не знает точно линий ее направления, воды в этой удивительной стране составляют под землею целый лабиринт.

— И вы знаете этот путь, дражайший, так как именно вам-то и поручено проводить фон Краша!

Агент прикусил губу. Он горько пожалел о своем невольном признании. Но оружие молодого американца имело такой грозный вид, что всякие шутки с ним были плохи.

— Да! — угрюмо проворчал Брумзен.

— Превосходно! Я вижу, мы сговоримся. И где же вход в этот подземный канал?

— Немного восточнее порта Прогресо.

— Ах вот почему «Матильда» ждет вас на рейде!

— Совершенно верно. На побережье есть небольшая лагуна. С одной стороны ее находится песчаное возвышение, с другой — обрывистый берег. На этой песчаной возвышенности есть щели; они-то и составляют проходы, по которым можно в лодке добраться до вод лагуны и до тоннеля, так как он проходит сквозь гористую часть берега; тоннель этот и служит проводником к подводной реке, ведущей к сокровищу.

Юноша удовлетворенно кивнул головой.

— Значит, вы вместе с Тиралем и мисс Лизель уже ходили туда в лодке. Переход был продолжительным?

— Двое суток… Течение там очень быстрое… Так что, вы понимаете, против течения двигаться трудно…

— Ого! Два дня! Это предполагает довольно большой конец!

— Ну, каких-нибудь пятьдесят — шестьдесят километров!

— Я вижу, что вам приходилось продвигаться очень медленно, при помощи факелов, шестов, фонарей…

— Верно.

Триль сделал паузу. Он пристально посмотрел на своего врага и, отчеканивая слова, проговорил:

— Кроме того, много времени уходит на то, чтобы отыскивать знаки, которыми изредка отмечен путь.

Агент молчал.

— Молчание — знак согласия, — невозмутимо заявил юноша. — Итак, чтобы быть идеальным Исповедником, мне остается узнать только, что представляют собой эти знаки. Милейший господин Брумзен, нет слов, насколько возбуждено мое любопытство!

Вдруг юноша быстро вскочил на ноги, держа в одной руке табурет в виде щита, а другой направляя на бандита вороненое дуло смертоносного оружия.

— Не двигаться! Или вы будете разбиты, как простой графин!

Это неожиданное приказание было следствием попытки со стороны гнусного авантюриста ускользнуть от Триля.

На физиономии Брумзена отразилось колебание, но темная штучка в руке Триля положила этому конец. В конце концов живешь ведь только раз. И никакие сокровища не возместят потерянной жизни. Поразмыслив таким образом, Брумзен порылся во внутреннем кармане своей охотничьей блузы, вытащил оттуда бумажник из желтой кожи и бросил его на стол перед своим противником.

— Там вы найдете план подводной дороги. Знаки поставлены у каждого разветвления. Довольно с вас?

Он уже привстал было, но жест Триля заставил его опять сесть.

Юноша раскрыл бумажник, говоря:

— Дайте же мне время проверить ваши слова, дорогой господин Брумзен. Вы, по-видимому, так сильно торопитесь удалиться, что легко могли сделать какую-нибудь ошибку… Это случается даже с весьма аккуратными людьми.

В бумажнике он нашел небольшой листок твердой бумаги. На нем был сделан топографический набросок — съемка, изображающая извилистую линию с расходящимися от нее ветвями; несомненно это и была карта подземного пути с идущими от него ответвлениями. В одном из уголков этого листа красовалось изображение копья с надписью: «Всегда к цели».

Триль не мог скрыть своей радости. Он добыл для Франсуа д’Этуаля то, что составляло главную тайну его врага!..

Вдруг раздался сухой щелчок: пуля сорвала шляпу с головы юноши. Молодой американец, упоенный удачей, на минуту забыл всякую осторожность. Брумзен воспользовался этим.

С необыкновенной быстротой Триль приготовился к самозащите. Послышалось щелканье пружинки. Вокруг лица бандита появилась та же сверкающая пыль, что и часом раньше возле графина. Брумзен застыл в той же позе, в какой напал на противника: с судорожно перекошенным лицом и гневно вытаращенными глазами; затем со стуком рухнул на землю, как тяжелый куль.

— Тем хуже для него, — пробормотал юноша, — и, пожалуй, тем лучше для меня, так как я, по всей вероятности, сделал бы большую глупость, если бы оставил ему жизнь.

Сунув в карман бумажник убитого, он вышел из трактира и пошел по залитой солнцем деревне, направляясь к месту стоянки аэроплана со странной, щемящей тоской в душе.

— Теперь следует рассказать обо всем господину Франсуа и узнать, что нам делать. Не напрасно же я убил этого беднягу…

С такими словами, обращенными к самому себе, юноша ускорил шаг.