Хребет Мира - Андрей Ветер Страница 53

— Меня зовут Нэшм, — проглатывая почти все буквы, проурчал бородач утром и скрылся за кособокой дверью, прихватив с собой длинное ружьё.

Весь день Эмили провела на лежанке, свернувшись калачиком и укрывшись мягкими шкурами, источавшими сильный запах. Вечером бородач Нэшм снова пришёл к ней. Он погладил девушку по щеке жёсткой ладонью, и она невольно отпрянула от прикосновения, но всё же не запротестовала. Она хорошо помнила тяжёлый и злой кулак дикого мужчины. Он стащил с себя вонючую одежду и предстал перед девушкой во всей мускулистой красе волосатого тела, исполосованного на плечах и груди глубокими шрамами. Его могучий мужской орган, явно не знакомый с правилами гигиены, уже налился животным нетерпением.

— Пожрать-то не додумалась? Дура девчонка, — прогнусавил Нэшм сквозь бороду, но не предложил ничего из еды, а привалился к Эмили и властно раздвинул её ноги. Затолкнув два пальца в нежную мякоть, он уткнулся слюнявым ртом в ухо девушке. — Дура… зато теперь не нужно лошадь драть…

Нет, не о таком уединении мечтала Эмили, убегая из города, не о такой любви…

На рассвете что-то громыхнуло снаружи, и Нэшм со звериным рыком вывалился из кровати, больно придавив девушке руку. Не одеваясь, он схватил ружьё и бросился к двери, которую вечером забыл запереть на засов. Его голое волосатое тело прижалось к дверному косяку, и Эмили увидела, как бородач весь напружинился. Всё в его позе говорило о присутствии страшной угрозы.

Дверь распахнулась под мощным ударом, и на пороге появился человек, прикрытый лишь длинной набедренной повязкой. Он не успел сделать ни шагу, как ружьё в руках Нэшма громыхнуло и помещение наполнилось едким дымом. Человек в дверном проёме отпрянул и схватился за бок. В ту же секунду другая фигура вынырнула из-за раненого и вцепилась в ружьё бородача. Длинные косы и белое перо в волосах сказали Эмили, что появившиеся люди были индейцами. Нэшм рванул оружие на себя, но противник не ослабил хватки и резким движением выволок бородача наружу. Что-то мелькнуло в руке нападающего, и плечо Нэшма окрасилось кровью.

Эмили затаила дыхание и следила за дикой схваткой, боясь пропустить малейшее движение, словно от её внимания что-то зависело. Чуть поодаль Эмили увидела ещё несколько индейцев. Они спокойно смотрели на дерущихся и не предпринимали попыток помочь соплеменнику. Один из них приблизился к распахнутой двери и склонился над лежащей фигурой, в которую Нэшм выстрелил несколько секунд назад.

В это мгновение бородач кинулся на врага. Его ярость не была слепой. Дважды он бросался на индейца, но не сумел ухватиться за него. На третий раз Нэшм потерял устойчивость, покачнулся, отпрыгивая, и упал на бок. Из его стиснутых губ вырвалось невнятное ругательство. Наблюдавшие, точно по команде, шагнули вперёд и образовали полукруг. Упав, бородач выпустил ружьё, но индеец не кинулся за брошенным оружием. Рука с ножом сделала короткий выпад и ударила белого человека под рёбра.

Бородач зарычал, но продолжал, несмотря на боль и уже очевидный исход схватки, бороться. Он видел перед собой горевшие глаза. Он слышал зловещий звук расползающейся кожи и льющейся крови. Надежды не оставалось. Он заставил себя сжаться в комок и бросился под ноги противнику, чтобы свалить его и вцепиться зубами ему в горло. Но индеец легко перепрыгнул через окровавленное тело и ловко вонзил лезвие под густую бороду Нэшма. Коротким движением он перерезал поверженному врагу горло и отступил на шаг.

Эмили находилась в оцепенении, не в силах пошевелить даже пальцем. Когда индейцы бесшумно шагнули в дверь, держа наготове дубинки, Эмили осталась сидеть в той же позе, предоставив им возможность разглядывать её обнажённое тело. Дикари сбились перед ней в кучу и долго стояли, ничего не предпринимая и не говоря. Казалось, их охватили чувства не менее сильные и необъяснимые, чем белую девушку. Двое из них были вымазаны с головы до ног чёрной краской. Индеец, убивший Нэшма, был раскрашен белыми полосками на лице. Остальные четверо казались выкупанными в масле — так блестела их кожа.

После продолжительного молчания раненный пулей шагнул вперёд. Его живот и ноги были залиты кровью. Дикарь протянул руку и поднял, словно зачерпнув ладонью воды, рассыпанные по плечам золотистые волосы Эмили. Его запачканные пальцы ощупали тяжёлую прядь, и мужчина что-то сказал. Остальные дружно согласились с ним. Эмили громко сглотнула слюну. Осматривавший её дикарь потрогал её груди и живот, затем помусолил двумя пальцами волосы между ног, словно ожидая чего-то особенного, и осторожно, почти нежно, ощупал её влагалище и понюхал свои пальцы.

Эмили зажмурилась, уверенная в том, что индейцы собирались изнасиловать её. Но они отступили и стали обсуждать что-то, изредка бросая на неё взгляды, полные любопытства. Лишь гораздо позже она узнала, что они впервые увидели белую женщину, что их поразил цвет её волос и глаз. Они даже подумали, что она могла быть не человеческим существом, а Духом. Убедившись, что перед ними настоящая женщина, они стали гадать, как с ней поступить.

— Я думаю, что она ничем не отличается от наших женщин и мы можем забрать её с собой, — высказался Волчья Рубаха. Волосы на его голове были туго стянуты в косы за ушами, а над лбом стояли дыбом, густо смазанные салом. — Мы без колебаний увозим женщин Плоских Голов и женщин Народа-С-Нижнего-Течения. Эта такая же женщина.

— Она отличается цветом волос, — возразил Короткий Хвост. — Мы не знаем, что означает такой цвет. Он может быть добрым знаком, но может предвещать беду. Кто знает, не таится ли в её теле страшный недуг, сделавший её волосы похожими на выцветшую в жаркое лето траву?

— Я потрогал её, — заговорил Горный Ворон, — и я не боюсь её. Если она наш враг, то я уже покорил её, так как совершил подвиг, прикоснувшись к ней. Но она не наш враг. Мы не знаем, кто она, но она не отвергла моей руки, когда я проверял у неё между ног. Вы все видели. Она согласилась с моим прикосновением. Мне понравилось, как она приняла мои пальцы. Я возьму её с собой, и она станет моей женой.

— Неужели ты не боишься её волос? Среди нас нет светловолосых. Я не спорю, она красива, но что, если она вдруг начнёт рожать детей с жёлтыми косами, а не с чёрными? На кого тогда станут похожи Черноногие?

— Нет, я не боюсь. Она напоминает мне утреннее солнце, — ответил Горный Ворон. — Я везу её со мной. Но если я в дороге умру от полученной раны, то вы вольны поступить с ней по своему усмотрению. Но я не умру. Я чувствую, как я наполняюсь новой силой, глядя на эту молодую женщину…

Посовещавшись ещё немного, индейцы разбрелись по избе, копаясь в вещах Нэшма. Горный Ворон накинул на Эмили ярко-красное одеяло и вывел её за руку из дома. Вскоре весь отряд, а их оказалось человек двадцать, взобрался на коней и отправился в путь.

* * *

Дом Нэшма стоял гораздо восточнее тех мест, где обитали Черноногие, и индейцам предстояло проделать далёкий путь. Сейчас они молча двигались на запад. Там, у подножия Скалистых Гор, стояла на берегу Медвежьей Реки их деревня.

Спокойно и равнодушно светило солнце. Деревья покачивали кронами и перешёптывались листьями. Ветер умиротворённо переливался с ветви на ветвь и скользил по крутым склонам. Серые камни с мшистой поверхностью внимали бархатистому голосу ветра, но не отвечали ему ни единым звуком. Так прошло пять долгих дней, похожих друг на друга.