Последний тайник - Фернандо Гамбоа Страница 51

— Я понимаю… Но тебе не кажется, что мир вокруг нас не такой уж и плохой? — спросила Кассандра, демонстративно оглядываясь по сторонам.

— К счастью, ничего трагического пока не происходит. Однако если те, кто считает смешение рас и многообразие культур недопустимыми явлениями, начнут перегибать палку, она, пожалуй, сломается, и тогда… и тогда трудно даже представить, к чему это может привести. Хотя я, возможно, и ошибаюсь, — сказал я, осторожно беря Кассандру за талию, — и наша жизнь еще долго будет тихой и спокойной благодаря тому, что мы сумеем учесть Допущенные ошибки — как свои, так и чужие. Я абсолютно уверен, что в будущем дальнейшее смешение рас и культур будет продолжаться, — а иначе вообще не будет никакого будущего.

Продолжая разговаривать, мы прошлись по небольшому рынку, расположенному на бульваре Рамбла в районе Раваль, а затем присели, чтобы выпить чаю в принадлежавшем марокканцам кафе, где столики были заняты преимущественно смуглыми усатыми мужчинами. Я угостил Кассандру сладкими до приторности арабскими пирожными, которые лично мне очень нравились.

Выйдя из кафе, мы пересекли бульвар Рамбла-де-Каналетес, прошли мимо рынка Ла-Бокерия и заглянули на минутку в маленькую синагогу в еврейском квартале. Затем мы немного поблуждали по узким средневековым улочкам старинной части города, пересекли улицу Пау Кларис и оказались в одном из моих любимых кварталов Барселоны, который я окрестил «маленькой Гаваной», — правда, совсем не потому, что он был чем-то похож на своего «тезку» в Майами. Честно говоря, кубинцев здесь было немного, а вот доминиканцев, колумбийцев и выходцев из других латиноамериканских стран — хоть отбавляй. Прогулка по улицам этого района, где из магазинов доносятся звуки меренге ^[19] и кумбии ^[20], где полно мулатов, где звучат самые разнообразные певучие говоры, представляла собой встречу с экзотикой прямо посреди европейского города.

Ближе к вечеру, сидя на газоне неподалеку от старого порта, мы пообедали превосходным люля-кебабом с овощами и лавашем, а затем прилегли отдохнуть под нежарким осенним солнцем на этом же газоне.

— Вопреки всему тому, что я от тебя услышала, мне кажется, что ты, Улисс, живешь в прекрасном городе, который очень любишь, — сказала Касси, подняв голову и разглядывая единственное плывущее по небу облако.

— Да, это верно, — немножко подумав, согласился я. — Здесь я родился и вырос, что для любого человека имеет большое значение. Однако я провел очень много времени вдалеке от родного города, и это изменило мои взгляды практически на все аспекты жизни. Поэтому, возвращаясь в Барселону, я чувствую, что мне здесь очень многого не хватает.

— Возможно, оттого что ты одинок.

— Думаешь, если 6ы у меня была спутница жизни, это избавило бы меня от проблем? Представь, какое выражение лица было бы у нее, если бы я сказал, что уезжаю работать в Индонезию и что к ужину меня ждать не нужно.

— Тогда найди себе женщину, которой на это наплевать. Я слегка приподнялся и посмотрел на Кассандру.

— Это не так-то легко. Моей спутницей жизни, наверное, смогла бы стать женщина, которая ведет примерно такой же образ жизни, как и я, и которая поддерживает идею личной свободы — как моей, так и своей собственной. Женщина, которая смогла бы, не сожалея, пожертвовать кое-какими традиционными семейными ценностями. Женщина, которая…

Я замолчал, любуясь чертами лица Кассандры, которые в слабом свете вечернего солнца казались еще более красивыми.

— Почему ты замолчал? — спросила Касси, поворачиваясь ко мне.

Я, увлекшись разглядыванием ее глаз, не расслышал, что она

сказала.

— Улисс! С тобой все в порядке?

— А? Ой… да, извини. Касси улыбнулась.

— Ты, дружище, замолчал, так и не договорив того, что хотел сказать.

— А-а, это… Хочешь выпить кофе? Я знаю тут одно местечко, где тебе наверняка понравится.

— Ты пытаешься сменить тему… — заметила Кассандра, прищурив глаза. — Но на кофе я согласна.

Мы медленно шли по улице, то и дело останавливаясь, чтобы послушать уличных музыкантов, стоявших в этой части города буквально на каждом углу. В весьма необычном кафе на улице Сан-Доменек-дель-Каль — одном из моих любимых — мы сели на малюсенькие табуреты у круглого стола высотой в каких-нибудь полметра. Кассандра — после того как я предупредил ее, что подаваемый здесь турецкий кофе слывет очень густым и что в него добавляют кардамон, — решила взять себе ароматический напиток из лесных фруктов.

Мы некоторое время сидели друг против друга и молчали, глядя в сгущающихся сумерках на мой дымящийся кофе.

— Когда я на тебя смотрю, — сказал я, нарушая воцарившееся молчание и пытаясь выразить словами нахлынувшие на меня необычные чувства, — мне кажется, что я — кролик, ослепленный светом автомобильных фар. Я чувствую себя загипнотизированным, парализованным, неспособным даже и чуточку пошевелиться, хотя и вижу, что этот автомобиль стремительно надвигается на меня.

— Стало быть, ты теперь полностью в моих руках… — с театральным пафосом произнесла Кассандра.

— Похоже, что да, — признался я, вздыхая. — По правде говоря, меня это даже пугает.

— Не переживай, — сказала Касси и подняла правую руку вверх, словно собираясь произнести клятву. — Торжественно обещаю, что не стану использовать свою власть над тобой тебе во вред. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока ты будешь прилично себя вести.

— Хорошо, если так… Впрочем, я не удивился бы, если бы ты нарушила свое обещание. Однако меня больше всего волнует даже не это.

— Скажи мне, Улисс, — вдруг став серьезной, прошептала Кассандра и взяла мою руку в свою, — что тебя волнует? Я тяжело вздохнул, чувствуя, как сжимается мое сердце.

— Меня волнуешь ты… Помнишь наш первый разговор на палубе? С тех самых пор я почти постоянно думаю о тебе. Чем больше времени я провожу с тобой и чем больше я тебя узнаю, тем больше ты мне нравишься. Ты даже и представить себе не можешь, как сильно ты мне нравишься. Мне кажется… мне кажется, что я постепенно в тебя влюбляюсь…

— И это тебя пугает?

— Меня пугает то, что ты, возможно, не испытываешь ко мне таких же чувств… А еще меня пугает то, что ты, может быть, их все-таки испытываешь.

— Я тебя не понимаю.

— Касси, в моей жизни подобные ситуации никогда ничем хорошим не заканчивались, а мне ведь ни за что на свете не хотелось бы с тобой расстаться. Я знаю, что это глупо, но я всегда вспоминаю вот эти строки Неруды: «Как нам порой легко влюбиться и как нам трудно разлюбить…» Мне кажется… мне кажется, что на то, чтобы разлюбить тебя, у меня ушла бы вся оставшаяся жизнь.

Кассандра некоторое время молчала — может, просто подыскивала подходящие слова, а может, никак не могла понять смысл того, что я ей говорил.