Месть Аскольда - Юрий Торубаров Страница 5

Нестерка нещадно нахлестывал лошадь. Нагуленный степной конь легко нес двоих всадников. Князь Василий сидел впереди, и Нестерка старался своим телом прикрыть мальчика от возможного обстрела. А в голове стучали слова Аскольда: «…береги его пуще глаз». Нестерка его сбережет. Погибнет сам, но не отдаст князя в руки врагов. Однако всем своим существом молодой воин чувствовал, что враг близко. Козелец оглянулся. Черные мохнатые шапки мелькали сквозь ветви деревьев. Нестерка выдернул из колчана лук и следом услышал сзади чей-то душераздирающий крик. Стало легче: «Одним врагом меньше!»

Но в ответ запели вражьи стрелы. Одна, оцарапав ухо, вонзилась перед ним в ствол дерева, другая звякнула о кольчугу. «Только бы не в князя!» — Нестерка еще ниже склонился над Василием. И опять его выстрел. И опять крики. Это сдерживает врагов, но и озлобляет, они усиливают обстрел. Кольчуга спасает Василия.

— Скоро, скоро, Василек, мы уйдем от них, — шепнул Нестерка на ухо князю.

Но Василий вел себя достойно. Он только изредка благодарно посматривал на своего спасителя, а рука крепко сжимала эфес детского меча.

Лес вдруг развергся глубоким оврагом. Нестерка успел натянуть поводья, и конь застыл над крутым берегом. Всадник метнулся было в сторону, но огромная сосна, неизвестно когда и кем поваленная, преградила дорогу. Рванул в другую, но оттуда навстречу уже неслись крики. Нестерка спрыгнул с лошади, подхватив князя. Стегнув коня, пустил его в лес, а сам с Васильком покатился с обрыва. Этот маневр отвлек преследователей. Те, не разобравшись в случившемся, бросились на лошадиный топот.

Изрядно помятые, козельцы на дне оврага вскочили на ноги и что было сил пустились наутек. Одним духом преодолели крутой склон и углубились в лес. Только там остановились, чтобы отдышаться. Нестерка первым делом осмотрел князя. Тот был целехонек, если не считать изорванной одежонки да пары шишек на голове. Нестерка подмигнул Василию:

— Ничего, до свадьбы заживет.

В лесу было тихо, если не считать птичьего разноголосья. Нестерка огляделся. Лес здесь был редковат, хотя деревья росли необъятной толщины.

— Тут они, пожалуй, нас быстро отыщут, — сказал Нестерка. — Надо идти, но куда?..

Внезапно издалека донесся какой-то гул.

— Бежим! — вскинулся Василий.

— Не-е, — покачал головой Нестерка. — Они верхами, от них не убежишь.

— Тогда давай залезем вон на то дерево, — князь показал на кряжистый дуб, у которого ветви спускались почти до земли.

— А что, место и впрямь подходящее, — согласился Нестерка.

Беглецы вскарабкались на дерево и затаились. Через некоторое время они увидели всадников. Половцы ехали не спеша, вполголоса переговариваясь между собой.

— О чем они говорят? — шепотом спросил князь.

— Ищут место для привала.

Место нашлось под дубом, на котором затаились козельцы.

Попрыгав с коней, половцы бросились на прохладную, мягкую от прошлогодних прелых листьев землю.

Предоставленные сами себе кони разбрелись по лесу в поисках корма. Вскоре могучий храп наполнил дремавший лес.

— А что, если мы, пока они спят, — наклонившись к князю, зашептал Нестерка, — спустимся?..

— Возьмем их коней и отправимся к своим! — закончил за него князь.

Нестерка стал потихоньку спускаться вниз.

— Я тебе дам сигнал, — тихонько сказал он. — Подержи, а то мешает, — воин снял колчан, протянул князю.

Ухватившись за дерево, Нестерка спрыгнул на землю, прислушался. Не обнаружив ничего подозрительного, махнул князю. Но тот, сделав неосторожное движение, нечаянно вскрикнул, и тут же какой-то половец поднял голову. Нестерка, выхватив кинжал, метнул его в половца. Путь был свободен. Они осторожно, на цыпочках, стали удаляться от опасного места.

Нестерке удалось изловить двух справных лошадок, и козельцы, отведя их подальше, заняли места в седлах. Они ехали до самой темноты, а лес все тянулся и тянулся. Нестерка отдал князю чудом сохранившийся у него сухарь. Хлеб был твердый как камень, но мальчик с таким остервенением набросился на него, что казалось, будь тот железным, и это не спасло бы его от крепких зубов парнишки. Расправившись с краюхой и облизав губы, Василий мечтательно сказал:

— Вот вернуся домой, скажу Ефимовне, чтобы каш разных наварила. Еще чтоб мяса нажарила…