Корабль-призрак - Фредерик Марриет Страница 5
Корабль-призрак - Фредерик Марриет читать онлайн бесплатно
– Открой же мне тайну, матушка, не медли долее, молю тебя!
– Теперь я могу сказать тебе все! – продолжала больная, и голос ее звучал как-то особенно торжественно. – Нрав у твоего отца был такой же, как у тебя, пылкий, отважный, решительный и настойчивый, и пусть его страшная участь послужит тебе назиданием, дорогое дитя мое! Он был превосходный моряк, искусный, опытный, смелый, – словом, моряк, каких мало. Родился он не здесь, а в Амстердаме, но жить там он не захотел, так как был ревностный католик, а голландцы, ты знаешь, еретики! Уж более семнадцати лет прошло с тех пор, как отец отплыл в последний раз в Индию на своем превосходном судне «Амстердамец» с весьма ценным грузом. Это было его третье плавание в Индию, и вместе с тем оно должно было быть и последним, если то было угодно Богу, так как отец твой приобрел в свои предыдущие плавания много денег и, купив свое судно, израсходовал на него только часть своих денег, а потому еще одно путешествие в Индию обеспечило бы его и семью на всю жизнь. Как часто мечтали мы с ним о том, что станем делать, когда он вернется! Эти мысли утешали меня и в его отсутствие; я горячо любила его, Филипп, и он всегда был ласков, нежен и добр ко мне. О, как я ждала его возвращения! Незавидна судьба жены моряка: сколько долгих, мучительных дней и ночей, недель и месяцев проводит она, одиноко прислушиваясь в непогоду к завыванию ветра, к вою бури, предвещающим гибель и смерть, разорение и вдовство. Прошло месяцев шесть со времени его отъезда; оставался еще целый год мучительного ожидания, а то, быть может, и больше. Однажды ночью ты крепко спал, а я сидела над тобой, оберегая твой сон, и, опустившись на колени у твоей постельки, молила Бога за тебя и за него, за твоего отца… нимало не подозревая, что он был проклят… так страшно проклят!.. – Она остановилась, чтобы перевести дух, затем продолжала: – Оставив тебя спящим, я сошла вниз, в ту комнату, которая после той страшной ночи оставалась запертой по сие время. Я села к столу и стала читать, ведь в бурную ночь жены моряков редко могут спать. Время было за полночь. На дворе ливнем лил дождь; мне было почему-то особенно страшно и жутко. Я встала, подошла к кропильнице, в которой, как всегда, была святая вода, и, обмакнув в нее пальцы правой руки, осенила себя крестом. В этот момент страшный порыв ветра с воем налетел на наш дом и напугал меня еще сильнее. Вдруг ставни и рамы распахнулись, свеча погасла, и я осталась в совершенных потьмах. В ужасе я громко вскрикнула, но затем овладела собой и поспешила к окну, чтобы закрыть его, как вдруг увидела медленно влезающего в окно – кого, ты думаешь? Твоего отца! Да, это был твой отец!
– Боже милостивый! – пробормотал Филипп чуть слышным шепотом.
– Я не знала, что и думать! Он вошел в комнату, и, хотя в комнате было совершенно темно, его фигура и лицо были так ясно видны, как в яркий полдень. Страх внушал мне мысль бежать от него, но любовь влекла в его объятия. Я осталась неподвижна на том месте, где стояла в этот момент, потрясенная до глубины души каким-то неведомым ужасом. Как только он вошел в комнату, окно и ставни закрылись сами собой, и свеча тоже зажглась без того, чтобы он или я поднесли к ней спичку. Тогда у меня явилась мысль, что предо мной призрак, и, слабо вскрикнув, я лишилась чувств.
Придя в себя, я увидела, что была уже не на полу, где я упала, а на кушетке, и почувствовала в своей руке чью-то страшно холодную, мокрую руку. Подняв глаза, я увидела твоего отца подле меня, и это как-то сразу успокоило меня; на минуту я даже забыла об его неестественном появлении. Мне представилось, что его постигло какое-нибудь несчастие и он преждевременно вернулся домой. Раскрыв свои объятия, я кинулась на шею моему возлюбленному супругу. Платье на нем было мокро от дождя, и сам он был так холоден, что мне показалось, будто я обняла льдину. Он принимал мои ласки, но не отвечал на них, не говорил ни слова, а только смотрел на меня таким задумчивым и скорбным взглядом, что у меня невольно сжалось сердце тяжелым предчувствием. «Вильям, дорогой мой Вильям! – воскликнула я. – Скажи же хоть слово твоей Катрине! Говори, что с тобой случилось, Вандердеккен!»
«Скажу, – произнес он медленно и торжественно, – сейчас скажу: у меня немного времени!»
«Ах нет, нет, дорогой мой! Ты не должен снова уходить в море! Пусть даже твое судно погибло, только бы ты был жив! Только бы ты был здесь, подле меня; больше нам ничего не надо», – говорила я.
«Увы! Ты ошибаешься, Катрина, – промолвил он. – Слушай меня и не тревожься, прошу тебя; не прерывай меня; времени у меня мало: мое судно не погибло, но погибла моя… не говори ни слова, молчи и слушай. Я не умер, но и не жив; я блуждаю между этим миром и миром духов;
запомни это! Целых девять недель я упорно старался, вопреки стихиям, обогнуть мыс Бурь, но все напрасно! И вот я произнес страшную клятву. И вот еще целых девять недель я упорно боролся с противными ветрами и течениями и не мог пристать ни к какому берегу, не мог уйти вперед. Тогда я произнес хулу на Бога и все-таки продолжал упорно стремиться к своей цели. Люди, изморенные тяжелой, бесполезной работой, требовали, чтобы я вернулся в Столовый залив, но я не соглашался; мало того, я совершил убийство, правда невольное, неумышленное, но все же убийство. Мой рулевой противился мне и подговорил экипаж связать меня, и вот в порыве бешенства в тот момент, когда он схватил меня за воротник, я ударил его; он пошатнулся и от качки судна перелетел за борт, пойдя ко дну. Но и эта ужасная смерть не вразумила меня; и я поклялся частицей животворящего Креста Господня, хранящейся в этой ладанке, что теперь висит у тебя на шее, Катрина, поклялся, что поставлю на своем вопреки бурям и стихиям, во зло небу и аду, хотя бы мне для этого пришлось пробиться здесь до дня страшного Суда! Эту клятву запечатлел гром и целые потоки огненного дождя. Свирепый ураган налетел на судно, сорвал паруса, изорвал их в клочья; громадные валы заливали палубу, и среди черного мрака бурной ночи засияли начертанные пламенными буквами в воздухе слова: „До дня Страшного суда!“ Слушай меня, Катрина, время мое сочтено. Есть еще для меня одна только надежда, и ради нее мне дано было явиться сюда; возьми вот это письмо! – С этими словами он положил на стол запечатанное письмо. – Прочти его, Катрина, дорогая моя, и постарайся, если можешь, помочь мне. Прочти его, а теперь прощай, мне пора!»
И опять окно и ставни сами собой распахнулись, свеча погасла, задутая порывом ворвавшегося в комнату ветра, и возлюбленный образ моего супруга стал уплывать во мраке.
Я вскочила на ноги и кинулась за ним, простирая к нему руки и отчаянно призывая его, в то время как он уносился через окно. С минуту жадный взгляд мой улавливал еще его образ, уносимый с быстротой молнии на крыльях бурного ветра, пока он не исчез, как мелкая искра, затерявшись во мраке непогодной ночи. И опять окно и ставни захлопнулись, свеча зажглась, и я осталась одна среди опустевшей комнаты… Господи, пожалей меня! Пожалей мою бедную голову!.. Филипп! Филипп, помоги мне!.. Помоги! – кричала несчастная женщина. – Не оставляй меня одну, молю тебя, не оставляй меня!
При этом обезумевшая женщина поднялась с постели, но при последнем выкрике упала на руки сына, успевшего подхватить ее как раз вовремя, чтобы не дать ей упасть. Несколько минут она оставалась совершенно неподвижна. Наконец Филипп встревожился этой ее неподвижностью; он осторожно уложил ее в постель и вдруг заметил, что голова ее откинулась, а глаза закатились: несчастная вдова Вандердеккен умерла.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии