Лейденская красавица - Генри Райдер Хаггард Страница 46

В этот день без пяти минут девять у Белых ворот собралась небольшая кучка людей в ожидании, когда отворят городские ворота. Толпа была разношерстная, но преобладали в ней крестьяне, возвращавшиеся к себе в деревню, ведя с собой мулов и ослов, нагруженных пустыми корзинами, и обменивавшиеся веселыми приветствиями со знакомыми, ожидавшими по другую сторону решетчатых ворот с корзинами, полными всякой зелени и другой провизии. Виднелось несколько монахов, сосредоточенных и мрачных, по-видимому отправлявшихся по своим темным делам. Отряд испанских солдат, шедших в соседний город, также ожидал открытия ворот. Сюда же подъехали и Фой с Мартином, ведшим за собой вьючного мула. Фой был одет в серую куртку торговца, но вооружен мечом и ехал на хорошем коне, под Мартином же был фламандский битюг, которого в наши дни не сочли бы годным ни для чего иного, как для плуга. Но какая иная, более деликатно сложенная лошадь могла выдержать подобную тяжесть? В толпе сновал зоркий человечек с песочными бакенбардами и флегматичным лицом, спрашивая у едущих, куда и зачем они отправляются, и записывая в записную книжку их товары и багаж. Подойдя к Фою, он спросил коротко, хотя хорошо знал молодого человека:

– Имя?

– Фой ван Гоорль и Мартин, слуга моего отца. Едем в Гаагу с образцами медного товара к заказчикам нашей фирмы, – спокойно отвечал Фой.

– Ишь, какие ловкие! – ядовито усмехнулся досмотрщик. – Чем нагружен мул? Библиями, что ли?

– Нет, не такой драгоценностью, – отвечал Фой, – а только разобранным церковным подсвечником.

– Распакуйте и покажите, – сказал чиновник.

Фой вспыхнул от гнева и стиснул зубы. Мартин же, подтолкнув его в бок, быстро принялся исполнять приказание.

Дело было хлопотное, так как каждая часть подсвечника была обернута в жгут сена, а чиновник не оставил неразвязанной ни одной, после чего их опять пришлось упаковывать. Пока путешественники были заняты этой бесполезной работой, к воротам подъехали еще два путника: один высокий, костлявый, одетый в платье, покроем схожее с монашеским, и с шляпой, закрывавшей лицо, другой – в неряшливом военном костюме, но вооруженный с головы до ног. Увидав молодого ван Гоорля и его слугу, высокий, смешно сидевший на лошади, вытянув ноги вперед, что-то шепнул своему спутнику, и они проехали через ворота без всяких вопросов со стороны досмотрщика.

Когда Фой и Мартин минут двадцать спустя также пустились в путь, этой пары уже не было видно.

– Вы узнали их? – спросил Мартин, когда они выехали из толпы.

– Нет. А кто это? – отвечал Фой.

– Папистская колдунья Черная Мег, переодетая мужчиной, и молодец, приехавший из Гааги вчера. Они отправляются с донесением, что Адриан помешал им и что им не удалось обыскать Брекховенов и Эльзу.

– Что все это значит, Мартин?

– Значит, что нас встретят там с распростертыми объятиями. Выходит, кто-нибудь догадался, что мы знаем о сокровище и что оно не так-то легко дастся в руки.

– Они нападут на нас дорогой?

– Не думаю. Но всегда лучше быть наготове, – отвечал Мартин пожимая плечами. – Они могут подстеречь нас на обратном пути. Наша жизнь не нужна им без денег, стало быть, им придется подождать.

Мартин оказался прав. Добравшись беспрепятственно до Гааги, они, отправившись прямо в дом купца, которому везли заказ, оставили у него лошадей и сами отдохнули. Из разговоров со своим хозяином они узнали, что в Гааге всем, кого подозревают в принадлежности к новой религии, приходится очень плохо: ежедневно происходят пытки, сожжения, убийства, в домах обывателей расквартированы солдаты, шпионы и правительственные агенты, безнаказанно позволяющие себе всякие бесчинства. Хендрик Брант был еще на свободе и продолжал свою торговлю, но шел слух, что он уже замечен и ему не долго жить.

Фой объявил, что они переночуют в Гааге, и после заката предложил Мартину прогуляться, чтобы посмотреть виды города.

– Будьте осторожны, менеер Фой, – сказал хозяин, – здесь бродит множество всяких темных людей, и мужчин, и женщин. Да, море полно всяких приманок, на которые легко попасть новичку.

– Мы будем настороже, – отвечал Фой с веселым видом юноши, который не прочь испытать какое-нибудь волнение. – Лейденскую рыбу не так-то легко поймать на гаагскую удочку.

– Будем надеяться, что так, – сказал хозяин, – но все же я прошу вас быть осторожным. Помните, где в случае надобности найти своих лошадей. Они накормлены, и я велю их не расседлывать. О вашем прибытии сюда уже известно, и почему-то за моим домом наблюдают.

Фой кивнул головой и пошел к дверям впереди Мартина, который шел за ним, настороженно озираясь и придерживая свой огромный меч «Молчание», который насколько мог старался скрыть под своей курткой.

– Лучше было бы, если бы ты был поменьше ростом, – шепнул Фой через плечо Мартину, – а то все оглядываются на тебя и на твою красную бороду, горящую, как огонь в печке.

– Что делать, менеер, – отвечал Мартин, – у меня и так болит спина оттого, что я все сгибаюсь, а бороду такую мне дал сам Бог.

– Можно бы выкрасить ее, – сказал Фой. – Если бы она была черная, ты не напоминал бы так петуха на церковной колокольне.

– Ну, как-нибудь выкрашу, менеер. Такую бороду не скоро выкрасишь, мне кажется, было бы проще обрезать ее.

Тут он замолк, так как они вышли на Широкую улицу.

Здесь было очень оживленное движение, но лица прохожих было трудно рассмотреть, так как месяц не светил и улица освещалась только фонарями, стоявшими на очень далеком расстоянии один от другого. Однако Фой успел заметить, что в толпе было много лиц подозрительных: уличных женщин, солдат местного гарнизона, полупьяных матросов из разных стран, и между ними мелькали монахи и другие шпионы. Не успели Фой с Мартином сделать несколько шагов, как кто-то сильно толкнул Фоя, приказывая ему в то же время убираться с дороги. Однако, несмотря на то что кровь вскипела в нем и рука инстинктивно схватилась за меч, Фой сдержался, поняв, что его желают вызвать на ссору. Тут к нему подошла пестро одетая женщина. У нее не было банта на плече, поэтому Фой только покачал головой и улыбнулся. Однако он заметил, что позже, во время прогулки, эта женщина следила за ним вместе с мужчиной, лица которого он не мог рассмотреть, так как тот закрылся темным плащом.