Похитители бриллиантов - Луи Буссенар Страница 44

Сдавленные стоны доносились из кареты.

— Тысяча чертой! — проворчал один из разбойников. — Неужели мы их всех ухлопали?

— Гм! — так же ворчливо продолжал другой, — Там и не двигается никто.

— А ведь Клаас наказывал курочку не трогать!.. «Убейте кучера, убейте форейтора, ухлопайте старика, если он будет вам надоедать, но женщину пальцем не троньте, не то я вам головы снесу!» — вот как он говорил.

— Да где он, этот верзила? Ведь он собирался разыграть здесь целую комедию! Он должен был нас обратить в бегство и оказаться благородным спасителем этой прелестной особы!

— Чудно все-таки, когда такой парень, как он, который не боится ни бога, ни черта, вдруг прибегает к таким дурацким штучкам!

— Конечно! На его месте я бы долго разговаривать не стал! Я бы подхватил красотку и унес… Вот и все!..

— Однако мы не можем торчать здесь бесконечно, как пугала на огороде!..

— Эй, вы! В последний раз! Выходите, или мы разрубим карету топором! — прорычал первый разбойник.

Внезапно, верхом на огромной лошади, прискакал еще один человек.

— Дорогу! — кричал он. — Дорогу! Гром и молния! Дорогу, или я вас всех выпотрошу, мерзавцы! Назад! Вон отсюда!

— Ну, вот наконец и Клаас! Вот он, «спаситель»! Ладно, идем, комедия кончена!

Разбойников точно охватил ужас при виде всадника, и они поспешно скрылись в густых зарослях. Тем временем бур, дышавший тяжело, как после бешеной скачки, соскочил на землю и бросился к лошадям, которые испугались его и становились на дыбы.

— Однако, — бормотал он про себя, — мои ребята поработали на совесть. Кучер убит. Тем хуже для него. Форейтор тоже убит! Вот это уж напрасно. Теперь мне придется самому править лошадьми, вместо того чтобы ехать рядом с ней, в карете. Ничего, потом наверстаю. Но что это? Уж не выполнили ли они мои приказания слишком усердно? Старик должен был бы орать, как зарезанный, а я ничего не слышу! Женщина-то, вероятно лежит без чувств. Посмотрим-ка, что там делается внутри!

Он перерезал постромки убитой лошади, отвел в сторону остальных, привязал их к дереву и вошел в карету.

Здесь было совершенно темно. Бур стал нащупывать руками, и, несмотря на весь его отвратительный цинизм, дрожь пробежала у него по телу, когда он почувствовал на пальцах что-то липкое.

— Кровь! — воскликнул он.

Схватить неподвижное тело, вынести из кареты и положить на землю было для него делом одной секунды. В последних лучах догоравших сумерек он узнал мистера Смитсона, находившегося в бессознательном состоянии. На груди у него было красное пятно.

— А она? Горе им, если они ее убили!..

— Отец! Где ты, отец?

Белая фигура виднелась в глубине кареты. Анна старалась выйти. Глаза ее расширились от ужаса! В это время бур поднял голову, и Анна оцепенела, увидев его.

— Клаас! — пробормотала она. — Клаас!

— Ваш покорнейший и почтительнейший слуга, сударыня! — сказал тот взволнованным голосом, который никак не вязался с его обычной грубостью. — Не бойтесь ничего. Разбойники, которые на вас напали, уже разбежались. К несчастью, я прибыл слишком поздно.

— Что вы сделали с моим отцом?

— Он здесь. Он ранен… Надеюсь, легко… Сейчас я им займусь. Мы кое-что понимаем в этих делах…

Уничтоженная новым несчастьем, ошеломленная неожиданным появлением бура, Анна смотрела на него с содроганием. А этот гигант занялся раненым с несвойственной ему деликатностью.

— Бедный джентльмен очень плох, — сказал он, качая головой. — Пуля попала в грудь…

— Но он будет жить? О, скажите, что он будет жить!..

— Не знаю. Надеюсь. Если вам угодно. Но прежде всего надо его доставить в крааль, а там увидим. Пожалуйста, сударыня, садитесь в карету. Я усажу джентльмена рядом с вами, и поедем.

Клаас сдержал слово. После томительных четырех часов езды шагом карета остановилась перед забором Пемпин-крааля.

Вместо лая, каким бдительные сторожевые псы обычно встречают чужих, вместо разноголосого мычания и блеяния скота, вместо людских голосов наши путники нашли в краале гробовое молчание. Забор был местами развален, хижины разрушены или сгорели, всюду валялись обломки, которые еле освещала луна, — короче, все говорило, что на «станции» разыгралась катастрофа, какие, увы, слишком часто происходят в здешних местах.

У госпожи де Вильрож сердце сжалось при виде этой ужасной картины. Неужели ее отец так и умрет без помощи? Даже бур, который надеялся сменить здесь лошадей и в чьи расчеты вовсе не входило задерживаться, не скрывал уже своего беспокойства.

Крик радости вырвался у него, когда он увидел огромный фургон, вокруг которого спокойно лежало не меньше двенадцати быков. Покинутый крааль служил убежищем каким-то другим проезжим, которые, пожалуй, смогут чем-нибудь помочь.

— Кто там? — с сильным малайским акцентом воскликнул человек, вооруженный копьем, — по-видимому, погонщик.

— Скажи своему хозяину, что раненый джентльмен и молодая дама нуждаются в немедленной помощи.

— У меня нет хозяина.

— Что же ты здесь делаешь?

— Я сопровождаю в Кейптаун хозяйку. Она возвращается с алмазных полей.

— Дубина! Какая мне разница — хозяин у тебя или хозяйка! Иди скажи хозяйке!

— Хорошо. Иду.

В доме на колесах загорелся свет, и у входа показалась грациозная женщина.

— Кто бы вы ни были, — обратилась к ней Анна слабым голосом, — но откажите в помощи человеку, который находится при смерти. Внемлите мольбе дочери, которая просит у вас сострадания к умирающему отцу.

— Пожалуйста, войдите и располагайтесь, — просто ответила незнакомка.

Клаас, как ребенка, взял на руки несчастного миссионера, поднялся в фургон и положил раненого на циновку.

Выражение глубокого сострадания появилось на лице незнакомки. Она протянула руку госпоже де Вильрож, которую душили рыдания, затем раскрыла ей объятия и прижала к груди.

— Увы, сударыня, — сказала она, — судьба, которая нас столкнула, вдвойне ужасна: вашего отца ранили разбойники, моего отца убили три недели назад в Нельсонс-Фонтейне, и почти у меня на глазах.

Услышав эти слова, Клаас вздрогнул и стал более внимательно разглядывать хозяйку фургона. Несмотря на всю свою наглость, мерзавец задрожал. Он попал в тот самый фургон, который недавно ограбил в Нельсонс-Фонтейне, и даже вспомнил, в каком именно углу свалился заколотый им торговец.

— Да ведь это дочка того старика! — пробормотал он, но быстро овладел собой. — Какого черта она здесь делает? Вот так встреча!..