Эльфред. Юность короля - Вера Ковальчук Страница 43

— Я ничего подобного не слышал.

— Скоро услышишь. Зачем эрлам рассказывать о том, что они полагают с тобой сделать, если окончательное решение еще не принято? Вот решат тебя посадить на трон — тут же скажут, и корону поднесут, и брата твоего в монастырь упрячут.

— Не болтай ерунды. Этельред — смелый воин.

— Может, и смелый, только у него победы не получаются. Вот и теперь колеблется. А за тобой в каждом бою присматривают и замечают, как ты все вперед рвешься, да как мечом машешь, да как тебя любят твои люди. Как-то в Солсбери я подслушал разговор между королем и его женой…

— Как тебе это удалось?

— Кричали громко, а я как раз был на лестнице. За пологом.

— Хитрец!

— Может, и так. Вульфтрит, конечно, дура набитая, но она знает — если мужика долго бить в одну точку, рано или поздно он сдастся. Она Этельреду уже пять лет твердит, что ты метишь на его место. И, кажется, смогла убедить. В тот раз у них как раз шел разговор о том, чтоб отдать тебе Беарроксцир. Кажется, Вульфтрит лелеет надежду, что там ты и останешься.

Лицо Эльфреда не дрогнуло. Казалось, все сказанное Алардом его не взволновало — лишь позабавило. Он откинулся назад, на локте, и, с удовольствием улыбаясь, смотрел на старика, будто тот рассказывал ему преинтереснейшую байку. Что творилось у него на душе, что он думал о брате и, тем более, его благоверной — один Бог знает. Элдормен от всей души порадовался, что его воспитанник так великолепно держит себя в руках.

— Если я погибну, старик, присмотри за моей женой и сыном. Жена, кстати, опять непраздна. Смотри, я тебе своих детей поручаю, не подведи меня.

— Стыдно так говорить. Я тебя во много раз старше, и чтоб я тебя пережил?

— Бывает всякое. Брат обещал, что отдаст мне владение, если покажу себя в бою. Могу ведь и не показать. Но даже если будет так, что я получу себе эту потрепанную и разоренную область, можешь быть уверен, ни одной крупинки золота из податей мой братец не получит до тех пор, пока Беркшир не зацветет, пока граница не будет заперта десятками крепостей, и пока датчане на этих землях не переведутся.

— Но тогда, Эльфред, боюсь, твой брат вообще никогда не будет получать с Беарроксцира податей.

— Тем лучше. Мне больше останется. А старушке Вульфтрит придется брать фунты на новые платья где-нибудь в другом месте.

Алард похихикал. Он не слишком-то любил жену своего короля.

— Жирная заносчивая дура, — ворчал он, имея в виду Вульфтрит.

Эльфред только покатывался со смеху.

— Не так громко, — рекомендовал он. — Братцу моему может не понравиться подобное суждение о его жене.

— Да и твой брат не умнее, — продолжал Алард. — Ему жену пороть надо, чтоб знала свое место. А он ей потворствует.

— Алард…

— Не хочет связываться. Известно, к чему это приводит.

— К чему? — заинтересовался Эльфред.

Старик-элдормен долго ворчал, что подобные истории надо бы знать, и молодому принцу поздновато учиться, но раз уж он не нашел времени на такое важное дело раньше, то пусть он слушает историю короля Оффы и его дочери Эадбурги.

Эльфред отлично знал историю их обоих, но перебивать своего элдормена не стал. Тот отлично умел рассказывать, и самая скучная повесть в его изложении звучала, как увлекательная баллада о древних героях, совершавших подвиги перед каждым обедом.

Оффа был королем Мерсии. Правил он давно, хотя, как выразился Алард, если сравнивать прошедшие годы с тем сроком, который миновал со дня сотворения мира, то покажется, будто это было вчера. Оффа был суровый король, правил железной рукой, а от тех, с кем не мог справиться оружием, отгораживался цепью крепостей. У него была дочь — Эадбурга. Поговаривали, будто красивее ее не было во всей Британии… Тут Алард фыркнул и пустился в длинное рассуждение о том, что уж кому-кому, а ему нравятся женщины полные, синеглазые, длиннокосые… Эльфред нетерпеливо заелозил на месте, но прерывать старика не стал и на этот раз.

Эадбурга стала женой тогдашнего короля Уэссекса, Беортрика. Она владела всеми искусствами, которые позволяют женщине добиться расположения мужчины, и вскоре настолько подчинила мужчину своей власти, что он позволил ей управлять королевством в свое отсутствие. А если учесть, что почти все время Беортрик воевал, то фактически получилось, что правила государством его жена. Онаприняла титул королевы, и стала первой королевой Британии.

А правила она по-женски.

— Если баба берет в свои руки власть, то становится настоящим чудовищем, — сказал Алард. — Таким чудовищем, что мужику и не снится. Только Бог знает, сколько в злобной бабе коварства и жестокости. Нет-нет, я не говорю, как некоторые наши монахи, что баба — сосуд зла. Но если в бабу вселился дьявол, как это было с Эадбургой, такую только убивать. Больше ничего ты с ней не сделаешь.

Эадбурга разгулялась очень скоро. Она пускала в ход все, что только могла — лесть, ложь, клевету и наветы, она обольщала одних, чтоб их руками избавляться от других, а потом делала так, чтоб гибли ее любовники. Она убеждала короля отталкивать от себя самых преданных людей, если они не нравились королеве, и король делал так, как говорила ему королева.

Алард продолжал говорить, колдуя над котлом, где кипела жидкая каша с мясом. Саксы постепенно просыпались, и самые любопытные стягивались поближе к костру. Занимательные истории любили все, и некоторые даже готовы были пожертвовать оставшимися минутами отдыха ради того, чтоб не пропустить ни одной подробности. Тем более, что эрлы все равно больше не дадут спать, а котел с похлебкой пах так занимательно…

— Странно, что доблестный король позволял какой-то женщине, пусть даже и своей жене, указывать ему, как поступать, — сказал один.

— Я объяснял уже, чем опасны слишком умные женщины, которые не желают выполнять обязанности, возложенные на них самим Господом. Они опасны тем, что умеют сбивать мужчин с толку.

— Как королева нашего короля, — пробормотал самый молодой.

— Она не королева! — рявкнул Алард. — И если не желаешь слушать, то катись отсюда, сопляк!

— Молчу, молчу, — пообещал тот, и вокруг воцарилась относительная тишина.

Старик продолжал. Он рассказывал, как Эадбурга поссорила мужа с его братом, и чем это закончилось, и как она убедила Беортрика прогнать своего сенешаля, из-за чего была проиграна битва близ Аква Сулис. Рассказал он и о тех случаях, когда королеве не удавалось убедить своего мужа удалить неугодного ей человека. Тогда она пускала в ход самое страшное — яд.

— Так она поступила и с Эоффой, воспитанником Беортрика, сыном его побратима. Она невзлюбила Эоффу за то, что тот не поддавался ее чарам и порой рассказывал королю о тех поступках королевы, которые она предпочла бы скрыть от супруга. Например, то, что Эадбурга время от времени заводила себе любовников.