Всеобщая история пиратов. Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона - Даниэль Дефо Страница 40

Я не заметил, чтобы туземцы сильно отличались от тех, которых мы видели на другом берегу, цветом кожи, поведением, обычаями, вооружением или чем иным. Они были на этой стороне берега так же добры и любезны с нами, как и те. И все же нам не удалось обнаружить каких-либо сношений между обоими побережьями.

Мы продолжали путешествие на юг много недель, хотя с частыми остановками, – когда сходили на берег за пищей и водой. Наконец, огибая выступ берега, выдававшегося на целую лигу больше, чем обычно, мы были приятно удивлены зрелищем, которое, несомненно, было столь же неприятно для тех, кто оказался участником его, сколь приятно для нас. То был врак [36]европейского судна, выброшенного на скалы, которые в этом месте далеко выдавались в море.

Мы ясно видели, что во время отлива бóльшая часть корабля поднимается высоко над водою. Но даже и в приливы не весь корабль покрывался водой. К тому же он находился менее чем в лиге от берега. Легко понять, что любопытство заставило нас – благо тому благоприятствовали и ветер, и погода – подойти к кораблю вплотную. Сделали мы это без всякого труда и обнаружили, что корабль голландской постройки и находится в этом состоянии, видимо, не очень давно, раз бóльшая часть его кормовых сооружений еще крепка и бизань [37]стоит на месте. Корма судна была зажата между двумя скалами и потому уцелела, а вся передняя часть разбита в щепки.

Во враке не нашлось ничего такого, что могло бы нам пригодиться. Мы решили высадиться на берег и пробыть в этих краях некоторое время, чтобы разузнать, что, собственно, произошло с кораблем. Надеялись мы также узнать какие-то подробности об экипаже, а может быть, даже найти на берегу кого-нибудь с корабля и тем увеличить наш отряд.

На берегу нашим глазам открылось весьма приятное зрелище – все следы и признаки корабельной плотницкой. Там были спусковые полозья и люльки, подмостки, обшивные доски и обрезки досок – остатки, свидетельствующие о постройке судна. Словом, уйма вещей, приглашающих нас проделать то же самое. Мы поняли, что экипаж погибшего судна спасся и, переправившись, очевидно, в лодке на берег, построил себе барку или шлюп и вновь вышел в море. Мы узнавали у туземцев, каким путем отправился экипаж, и они указывали на юг и юго-запад, из чего мы легко заключили, что экипаж ушел к мысу Доброй Надежды.

Мы не были настолько тупы, чтобы немедленно не сделать вывода, что можем спастись тем же способом. Мы решили соорудить какое-нибудь судно и выйти в море, а там будь что будет.

Согласно этому решению мы сразу же поручили нашим плотникам осмотреть оставленный голландцами строительный материал и выяснить, что из него может нам понадобиться. Среди прочего материала обнаружили они одну вещь, которая весьма пригодилась нам и к которой я был приставлен. То был котел, в котором осталось немного смолы.

Когда мы вплотную взялись за работу, оказалось, что она и хлопотлива, и трудна, ведь инструментов у нас было немного, железных же изделий, оснастки и парусов не было совсем. То есть, попросту говоря, чтобы что-нибудь построить, мы должны были стать одновременно кузнецами, канатчиками, парусниками и вообще заняться десятком ремесел, о которых знали мало или не знали вообще ничего. Как бы то ни было, нужда – мать изобретательности, и мы сделали многое, что прежде считали неосуществимым в наших условиях.

Наши плотники, сговорившись о размерах судна, которое будут строить, погнали нас всех на работу: отправили в лодках расщепить врак и взять все, что удастся, а в особенности постараться привезти бизань, которая оставалась в своем гнезде. Мы – а нас было четырнадцать человек – выполнили это с огромными трудностями после более чем двадцатидневной работы.

В то же время мы нашли множество металлических мелочей – болтов, скрепов, гвоздей и так далее, – из которых наш изобретатель, о котором я уже говорил и который теперь стал весьма умелым кузнецом, изготовил гвозди, петли для руля и скрепы нужной величины.

Но нам необходим был якорь. Хотя, даже будь у нас якорь, мы не смогли бы сделать канат. Поэтому нам пришлось удовлетвориться тем, что при помощи туземцев мы свили несколько веревок из того же, из чего они плетут циновки, а из веревок сделали нечто вроде каната или швартова, чтобы привязывать корабль к берегу. Этим на время пришлось удовлетвориться.

Короче говоря, мы провели здесь четыре месяца и работали не покладая рук. По истечении этого времени мы спустили на воду наш фрегат, который, хотя и был с недостатками, все же, если учесть условия, в которых его строили, оказался, в общем, не плох.

Корабль наш представлял собой нечто вроде шлюпа водоизмещением около восемнадцати или двадцати тонн. И будь у нас мачты и паруса, стоячий и бегучий такелаж [38], как полагается в таких случаях, и все прочее – корабль доставил бы нас куда только душе было угодно. Но основная беда заключалась в том, что у нас не было смолы или дегтя, чтобы пройти швы и укрепить киль. Правда, мы делали, что могли, и из топленого сала и растительного масла намешали что-то взамен смолы, но эта смесь не вполне нас удовлетворяла. И судно, когда мы спустили его на воду, оказалось таким утлым и так быстро набирало воду, что мы поняли: вся наша работа пойдет насмарку, так как поддерживать корабль на воде требовало слишком много хлопот. А насосов у нас не было, и сделать их было тоже не из чего.

И вдруг один из туземцев, негр, показал нам дерево, которое в огне выделяло липкий сок, вязкий, как деготь. Мы сварили этот сок, и он заменил смолу, а большего нам не требовалось. Теперь наш корабль был прочен и крепок. Знание этого дерева не раз впоследствии помогало мне в тех местах.

Достроив корабль, мы из бизани врака соорудили недурную мачту и прикрепили к ней, как можно лучше, паруса. Затем мы сделали руль и румпель [39]– словом, все, что требовалось в первую очередь. Нагрузив корабль съестными припасами и, насколько могли, водой (бочек у нас все еще не было), мы при попутном ветре вышли в море.

В этих скитаниях и работе мы провели еще год. Уже наступил, как говорили наши, февраль; солнце быстро уходило, к нашему удовольствию, ибо жара стояла исключительно сильная. Ветер, как я сказал, все время благоприятствовал нам, ибо, как я узнал впоследствии, когда солнце уходит на север, ветры начинают дуть на восток.