Дочь Волка - Виктория Витуорт Страница 4

Она подняла на него свои спокойные карие глаза, и он ободряюще улыбнулся ей.

Элфрун чувствовала, как бабушка буквально сверлит ее взглядом.

– Я наблюдала… наблюдала за Атульфом и лошадьми. Скачки. – Это все-таки была не полная ложь, даже если неприглядная правда как-то и просочилась в ее интонацию.

– Он победил?

Внезапно ей захотелось, чтобы отец видел, как она скакала. Радмер мог рассердиться – и рассердился бы обязательно, – но никто не мог бы оценить искусство верховой езды лучше его. А она знала, что была ничем не хуже Атульфа. И даже лучше его. То, как этот несчастный мальчишка рвал уздой губу Эппл…

– Он… я…

– Он выступил достойно, – пришла на помощь бабушка. – Другие мальчики были старше его. – Она бросила на Элфрун ничего не выражающий взгляд. – К тому же он ехал на Эппл, а не на Маре.

– Атульф… – задумчиво произнес отец. – Теперь, когда твой дядя Ингельд вернулся домой из Йорка, пора ему как следует взяться за этого парня. Многообещающий мальчик, но слишком долго был предоставлен сам себе.

– Его должны готовить для Святой Церкви. – Голос Абархильд звучал безучастно и непреклонно.

Элфрун уставилась на бабушку. Вялый нытик Атульф – и вдруг церковник?

Похоже, отец разделял ее недоумение.

– Этот слабак? Он годится для этого даже меньше, чем его отец.

Элфрун вся сжалась в ожидании взрыва возмущения. Но Абархильд только нахмурила свое морщинистое лицо, так что складки между ртом и подбородком стали еще более глубокими и жесткими.

– Ответственность за мальчика лежит на нас. Какой у нас выбор? Сделаешь его своим наследником?

– Пообещать ему нашу усадьбу? – Радмер так резко обернулся к матери, что Элфрун вздрогнула. – Этому избалованному отпрыску Ингельда? Нужно быть просто сумасшедшим.

– А почему нет? К кому перейдет Донмут после тебя?

– Не торопись меня хоронить, мама. – Радмер взглянул сначала на мать, потом на дочь, а затем посмотрел на королевский шатер. – Я пока что жив.

– Радмер! Не игнорируй моих слов. Ты должен что-то сделать для Атульфа.

– С чего бы это? – Голос отца был ровным, но в нем ощущалась твердость камня. – Это сын Ингельда. Вот пусть Ингельд и заботится о нем.

Абархильд тяжело поднялась на ноги и заковыляла прочь; поникшие плечи красноречивее любых слов говорили о ее несогласии с сыном.

Радмер нервно постучал пальцами по колену.

– Как будто я уже недостаточно сделал для Ингельда. – Он осклабился, обнажив белые и крепкие зубы, блеснувшие в серебристо-русой бороде, но его глаз не коснулась улыбка. – Садись, дочь, и поучись добродетелям верного слуги короля, глядя на меня.

– И что же это за добродетели?

Скамья стояла на неровной земле и слегка наклонилась, когда она на нее села.

Радмер фыркнул:

– Покорность. Терпение. Готовность выполнить любое желание короля. И никогда не следует задавать вопросов.

Все это очень напоминало обычные наставления Абархильд насчет того, что такое хорошая внучка, и Элфрун уже хотела сказать об этом, чтобы проверить, не вызовет ли это улыбку у отца. Но внимание Радмера уже привлекло что-то другое. Все его тело напряглось, как у волка, учуявшего идущего по его следу охотника. Она проследила за его взглядом, устремленным на противоположную сторону тридцатифутовой поляны, служившей приемной перед шатром короля, но ничего особенного там не увидела.

Просто группа каких-то людей.

Но, продолжая смотреть, она поняла, что там возникает какое-то движение – словно зарождается небольшой песчаный смерч, какие она часто видела на берегу ветреными днями. В следующий момент толпа разделилась надвое, давая пройти человеку крепкого телосложения, с блестящей на солнце лысиной, который решительно зашагал по траве в сторону шатра короля. Хотя шел незнакомец неторопливо и размеренно, он так и шарил глазами вокруг себя; Элфрун видела, как взгляд его скользил по лицам и вдруг застыл, упершись в ее отца. Но этот человек так и не остановился. Элфрун поняла, насколько он большой, только когда он оказался рядом с королевским стюардом: тот был высок, но незнакомец был выше его на полголовы и намного шире в плечах. На его бугристом насупленном лбу не хватало только пары рогов, чтобы его можно было принять за быка, стоящего на задних ногах. Она прижала ладонь к губам, чтобы сдержать хихиканье, которое могли счесть оскорбительным.

Стюард выслушал его, кивнул и нырнул за полог шатра.

Теперь Элфрун заметила, что ее отец был не единственным, кто напрягся и застыл при появлении незнакомца. Королевские прихлебатели зашевелились, начали поглядывать по сторонам и перегруппировываться. Люди шептались, слушали друг друга с озабоченными лицами, и постепенно, уже перестроившись, отходили подальше от места, откуда он появился. Но группка людей, из которой он вышел, по-прежнему была плотной, они держались вместе – все крепкие, с обветренными лицами. Было в их внешности и еще что-то общее, однако Элфрун не смогла бы сказать, что именно. Манера носить головной убор, узор тесьмы, то, как были подвязаны их штаны…

Наблюдая за тем, как они двигаются, как поворачиваются, она вдруг сообразила, что там были не только мужчины: среди них стояла затянутая в корсет женщина и высокий мальчик за ней, который держал под уздцы лошадь. Был бы он один, Элфрун не запомнила бы его: сами по себе мальчики интереса для нее не представляли. Однако она мгновенно узнала его стройную гнедую кобылу, вспомнила возбуждение скачки и то, как даже в самые напряженные ее моменты этот всадник и его лошадь двигались как единое целое.

Юноша заметил, что она наблюдает за ним.

Их взгляды встретились, и он чуть поднял руку, узнав ее. Она выставила вперед подбородок, заставив себя выдержать его взгляд. Имеет же она право смотреть, разве нет? Даже Абархильд не может иметь ничего против того, чтобы она просто смотрела. Зачем тогда было приводить такую славную кобылу на сход, если ты не готов дать людям на нее посмотреть? Но, подумав об Абархильд, она все же покраснела и отвела глаза в сторону.

После того как бабушка ушла, эта маленькая кругленькая дама в платье из коричневой саржи оказалась здесь единственной женщиной, кроме самой Элфрун. Связана ли она каким-то родством с этим юношей и с тем большим лысым мужчиной? Парень был высоким и стройным, с рыжеватыми волосами; причем, как и она сама, он явно чувствовал себя тут не в своей тарелке.

Отец Элфрун по-прежнему напоминал каменное изваяние. Она заметила, что люди вокруг них с блестящими от возбуждения глазами перешептываются, поглядывая то на него, то на шатер. Огромный мужчина, человек-бык, по-прежнему ожидал у входа, но потом она увидела, как из шатра появилось несколько священников, за которыми вышел новый архиепископ, кузен короля. По-волчьи узкое лицо Вульфхера выражало недовольство и раздражение.