Ситка - Луис Ламур Страница 4

В течение последующих лет банда «возчиков» стала печально известной по всей округе. Одного из них повесили, а другого застрелил старый солдат, когда тот пытался украсть у него лошадь. К тому времени, когда против них собрались выступить сообща крестьяне, на счету банды было уже немало убийств. Двое из бандитов по фамилии Ринг происходили из семьи с дурной славой. В окрестных деревнях говорили, что все из этой семьи были немного сумасшедшими, Но какими бы ни были они в умственном отношении, по характеру они отличались мстительностью и агрессивностью. Ходили слухи, что на «возчиков» во всех селениях работали шпионы, докладывавшие о приближающихся облавах и собирающихся в дорогу богатых путешественниках. Немногочисленные попытки поймать их заканчивались ничем, потому что «возчики» знали болота, а крестяне — нет. Затем, после того, как банда терроризировала население в течение примерно пятнадцати лет, она неожиданно исчезла, и долгое время люди снова путешествовали в безопасности.

В течение этих пятнадцати лет «возчики» получили такую же печальную репутацию — правда, не так широко распространившуюся — как и банда убийц из Начеса, города, лежащего далеко к югу. Истории их преступлений всегда волновали слушателей, и каждый парень, живущий у реки, знал множество легенд о «возчиках» и их кровавых злодеяниях.

— Что будем делать? — взволнованно спросил Роб.

— Пойдем посмотрим.

Роб был испуган, но еще более его одолевало любопытство, к тому же он не хотел признаваться в своем страхе. С Жаном во главе оба мальчика двинулись в лес.

Время близилось к вечеру, и в лесу стало значительно темнее. Судя по направлению, избранному незнакомцем, он приведет их именно к каменному дому или к одной из нескольких тропинок, ведущим от него к дороге. Этот каменный дом, неожиданно понял Жан, должно быть, служил одним из убежищ для банды «возчиков». Если этот незнакомец хорошо знал болота и местонахождение каменного дома, он, конечно, был ни кем иным, как «возчиком». Другого объяснения Жан придумать не мог.

Роба мучали дурные предчувствия. Не привыкший брать ответственность за свои действия или бродить по лесу в такое позднее время, он испытывал тревогу. Он понимал, что если родители узнают о его занятиях, они зададут ему хорошую трепку, и тем не менее, он не меньше Жана хотел выяснить, кто такой этот незнакомец и куда он направлялся.

— Может быть, позвать кого-нибудь, чтобы пошли с нами? — предложил Роб.

— Никто не поверит, что у нас в округе опять появились «возчики». Над нами только посмеются.

Именно так и случится, Роб знал это наверняка. Все были уверены, что «возчики» исчезли навсегда, и навряд ли кто-то пойдет в болота, чтобы разобраться со слухами, которые распускают двое мальчишек.

Лес становился все гуще и темнее. Дважды Роб падал, а однажды справа что-то плюхнулось с глухим шлепком в пруд со стоячей водой, и оба мальчика вздрогнули. Похолодало... Деревья стали принимать причудливые и таинственные очертания, знакомые ориентиры растворялись в темноте.

Какое-то маленькое животное выпрыгнуло на тропинку и умчалось в лес. Наверное, заяц. Они спустились к берегу ручья, вода в нем в неясном свете сумерек отсвечивала тусклым свинцом. Они перешли ручей по бревну и вошли в узкую щель в сплошной стене леса. Сгустившаяся вокруг мальчиков темнота предупреждала их тысячей мелких звуков, и они слушали лес, сознавая, что попали в странный и таинственный мир, в котором им еще никогда не приходилось бывать. У них появилось жуткое ощущение, будто какое-то огромное, мрачное существо притаилось впереди, в тени сумерек, наблюдая за ними, поджидая момента, чтобы прыгнуть и напасть. Закричал филин — далеко, где-то за затерянным прудом, и от этого одинокого звука у мальчиков побежали по коже мурашки.

— Может, стоит вернуться? — прошептал Роб.

Стоит... Жан знал, что стоит. Он занимался не своим делом, шпионя за этим незнакомцем, и уж совсем не его дело ввязывать сюда Роба, однако теперь он не мог повернуть назад.

— Можешь возвращаться, если хочешь, а я хочу посмотреть, что он делает.

Жаном руководило отнюдь не чувство напускной храбрости, но чувство самосохранения. Болото было для него домом и средством к существованию. Присутствие чужих могло означать массу неприятностей.

Если сюда вернулись «возчики», то он больше не сможет свободно ставить свои силки и западни, и его доход существенно уменьшится, если не исчезнет совсем. И хоть Жан был совсем юным, эта мысль испугала его, потому что Великие болота были единственным домом, который он знал. Он не находил ничего привлекательного в жизни деревенских мальчиков. Пусть он был одинок и часто тосковал о матери, которую потерял, и об отце, которого почти не знал, тем не менее, Жан любил лес и ни за что не променял бы свою свободную жизнь.

Несколько минут мальчики продвигались вперед, затем Роб опять остановился.

— Жан, пожалуйста. По-моему, нам надо вернуться, — настоятельно произнес он тихим, приглушенным голосом. — Мы должны об этом кому-нибудь рассказать.

— Нам нечего рассказывать. К тому же Дэниэл Бун не стал бы возвращаться, и Саймон Джерти [3]тоже.

Это был аргумент, на который у Роба не нашлось ответа. Но почему-то он сомневался, что из него получится новый Дэниэл Бун. Одно дело играть в такие вещи и совсем другое — переживать их. Когда на болотах потемнело, Роб больше не был уверен, что его привлекает жизнь искателя приключений. Жан, с другой стороны, чувствовал себя здесь, как дома, словно молодой волк или олень. Он принадлежал лесу, и лес принадлежал ему.

Оба мальчика часами слушали рассказы об индейцах мохаук, гуронах и ирокезах, о Саймоне Джерти и Дэниэле Буне, рассказы об охоте, схватках с индейцами и путешествиях. Они слушали легенды о горцах-трапперах и далеких землях под названием Луизиана, купленных мистером Джефферсоном [4]у французов, землях, изведанных пока очень мало. Многие легенды шли ни от кого иного, как от отца Жана, который, как и многие другие горцы, любил потрепаться перед горожанами, слушавшими его с широко раскрытыми глазами.

Каменный дом, спрятавшись в глубокой тени древних вязов, прижался к откосу хребта, который в этом месте окружал болота. Мальчики заползли под кусты, куда не мог забраться ни один взрослый человек и остановились за огромным вязом всего в нескольких ярдах от дома.

Жан попытался вспомнить, какой подход к стене дома: ему вовсе не хотелось наступить на что-нибудь, что издаст даже подобие звука. Роб подобрался к нему, и они скорчились в густой молодой поросли, напряженно и со страхом прислушиваясь. Изнутри доносились неразборчивые голоса, а в щели забитых досками окон виднелась полоска света. Несколькими дюймами ниже, из отверстия от выбитого в доске сучка, струился свет.

Они двигались вперед от дерева к дереву, пока не оказались в дюжине ярдов от окна, затем опять остановились. Теперь они слышали, о чем говорили люди внутри дома.