Приключения в стране львов. Приключения в стране тигров - Луи Буссенар Страница 4

Фрикэ и Андрэ от души расхохотались такому неожиданному выводу.

— Однако это исключено, — сказал Андрэ. — Ваша жена живет себе преспокойно в Париже и торгует в своей лавочке, а вы опять странствуете по белу свету.

— Нет худа без добра. Ей я обязан тем, что нахожусь с людьми, которых люблю больше всего на свете, то есть с вами и с Фрикэ. Конечно, это нисколько не исключает моей привязанности к доктору Ламперьеру и к нашему матросу Пьеру ле Галю.

— И у нас вы встречаете полную и искреннюю взаимность, — отвечал Андрэ, крепко стискивая ему руку.

Молодой подлесок сменился, наконец, старым лесом. Вместо зарослей потянулись ряды больших деревьев с высокими гладкими стволами. Под густым, непроницаемым для солнца сводом сделалось темно и душно; в воздухе чувствовалась тягостная, знойная влага, она была чрезмерно насыщена испарениями гниющих растений. Над почвой невидимо поднимались пары, пронизанные миазмами лихорадки.

Тут могли жить и прятаться только дикие звери.

Три друга шли теперь довольно быстро, но силы их уже истощались. С каждым шагом усталость давала себя чувствовать все сильнее. Негры едва поспевали за своими господами, а те из них, которым поручено было тащить львиные шкуры, отставали весьма значительно.

Но вот вдали послышался неопределенный гул, затем выстрел, прозвучавший глухо во влажном воздухе.

Усталость путников как рукой сняло. Охотники бросились вперед, как солдаты на батарею, перепрыгивая через все препятствия, и достигли, запыхавшись, небольшой группы испуганных людей.

Их глазам представилось ужасное зрелище.

На земле лежал навзничь человек с распоротым животом и вырванными внутренностями; кругом валялись клочья разорванной одежды, вперемешку с кусками кишок. Цела была только голова и синий матросский воротник на плечах мертвеца.

То был труп белого, по одежде матроса.

Андрэ взглянул на лицо, искаженное короткой, но, вероятно, мучительной агонией, и воскликнул:

— Да ведь это один из наших матросов!.. Фрикэ, погляди!

— Увы! Да… — отвечал, бледнея, молодой человек. — Это с нашей шхуны…

— А вот и еще мертвец!.. Да тут была целая бойня.

В, нескольких шагах лежал другой труп. Труп негра. Одно плечо его было буквально оторвано напрочь. Сквозь сломанные ребра виднелось легкое; с лица была содрана вся кожа.

— Боже! Мы опоздали! — пробормотал Фрикэ. — Мне эти раны знакомы.

— Становитесь ближе к стволу дерева, джентльмены! — крикнул им по-английски господин в европейском костюме и с двустволкой в руках. — Спешите! Обезьяна будет нас сейчас атаковать.

С дерева повалились с шумом огромные ветви. Кто-то кидал их с самой вершины. Наши охотники поспешили последовать разумному совету и подошли к незнакомцу, около которого теснились четыре негра в крайнем испуге. У одного была проломлена голова, из раны обильно текла кровь.

— Жертва гориллы, вероятно? — спросил Андрэ, указывая на трупы.

— Гориллы, сэр, — флегматично отвечал европеец. — Она сидит на баобабе, почти прямо над нами. Я ее ранил, отчего она только еще больше рассвирепела.

— Мне мои негры сказали, будто обезьяна утащила какую-то женщину.

— Это правда. Обезьяна схватила ее на наших глазах и унесла на дерево. Матрос хотел ее защитить — и вот что с ним сделало чудовище. Негр тоже поплатился за свою попытку.

— А женщина?

— Все произошло так быстро, что я не успел сделать выстрела. К тому же я боялся задеть пулей даму. Впрочем, думаю, что обезьяна не успела причинить ей зла. Она, по всей вероятности, поместила похищенную даму на низких ветвях баобаба, потом, испугавшись выстрелов, оставила ее там, а сама поднялась на вершину. Я видел чудовище пару раз, когда она обламывала ветви, которыми в нас бросает. Но она очень хитра и ловка: покажется и тотчас же спрячется. Я никак не могу за ней уследить… Чу! Вы слышите?

С вершины дерева раздался резкий, отрывистый и громкий крик:

— Кэк-ак!.. Кэк-ак!..

Крик исходил как будто из металлической трубы и чередовался с глухим рычанием, словно чудовище, перед тем как крикнуть, старалось набрать в свои легкие как можно больше воздуха.

Негры в ужасе выбивали зубами дробь. Этого крика они не могли слышать без дрожи.

— Так что вы не можете указать в точности, где находится похищенная жертва? — продолжал Андрэ, упорно развивая свою мысль. — Вы даже не знаете, наверное, жива ли она?

— Yes. Но я надеюсь, что она жива. И я сделал все, что обязан сделать в подобном случае каждый порядочный человек.

— Нисколько в этом не сомневаюсь и готов оказать вам поддержку всеми силами; также и мои друзья. Если мы ее не спасем, то отомстим за нее. Итак — за дело!

Обезьяна по временам переставала кричать. Тогда слышен был треск ломаемых сучьев, которые, падая на землю, с шумом ударялись о стволы баобаба. Андрэ, напрягая зрение, оглядывал каждую ветку, стараясь обнаружить обезьяну. Вдруг, несмотря на все свое хладнокровие, он вздрогнул.

— Я ее вижу, — сказал он тихо. — Она на высоте около двадцати пяти футов. У нее из бедра течет кровь, но рана, должно быть, легкая, потому что незаметно, чтобы обезьяна ослабела. Посмотрим, не удастся ли ее свалить.

— А если вы ее еще больше раздразните, но не убьете? — спросил незнакомец.

— Постараюсь убить, — холодно возразил Андрэ. — Моя винтовка заряжена пулями калибра 8 при семнадцати с половиной граммах английского пороха. Если и при этих условиях я не убью гориллу, то, значит, мне особенно не везет.

Со свойственным ему изумительным хладнокровием Андрэ медленно поднял свою винтовку и прицелился сквозь густую путаницу ветвей и листьев.

Но выстрела не последовало. Обезьяна была невидима для невооруженного глаза.

— Вот несчастье! — пробормотал он. — Я потерял ее из вида. Вижу только неопределенное пятно…

— Помогите!.. Помогите!.. — раздался почти над самой его головой женский голос.

Кричали по-французски. Три друга вздрогнули. Нужно было торопиться, потому что этот крик неминуемо должен был привлечь внимание гориллы.

Андрэ решился. Грянул оглушительный выстрел и громовым раскатом прокатился по лесу. Одновременно с выстрелом раздался ужасный вой.

— Попал! — вскричали Фрикэ и Барбантон, англичанин же взирал на эту сцену бесстрастно и безмолвно.

С вершины дерева валилось на землю огромное мохнатое тело, цепляясь за ветви и кувыркаясь. Горилла была ранена смертельно, но все еще была опасна и страшна. Она ухватилась за один из суков, оперлась ногами на другой и вперила в своих врагов маленькие свирепые глаза. Между нею и людьми было не более шести метров.