Шехерезада - Энтони О'Нил Страница 39
Шехерезада - Энтони О'Нил читать онлайн бесплатно
— Что? — рассмеялся Касым, выпучив глаза. — Что?
Монах не знал, с чего начать. Потом вдруг словно понял, что продолжать нет смысла, и вновь замкнулся в молчании.
Касым укоризненно посмотрел на Юсуфа:
— Что это он мелет? Какое пророчество?
— У христиан очень много пророчеств. — Вор пожал плечами.
— Он ест мертвечину? — уточнил Касым.
— Он смотрит в небеса во время молитвы.
Касым презрительно отвернулся:
— Тогда где-нибудь в другом месте плюйся, старик. У нас нет времени на пророчества.
Монах остался безучастным.
— Ну, — подтолкнул его капитан, — говори, пока можешь. Пока ты еще жив.
Монах не произнес ни слова.
— Фу, — ухмыльнулся Касым, — козел бешеный. — Он глубоко вдохнул, вновь обретая властные полномочия. — Дурной, как дельфин. И удовлетворенно хмыкнул.
— Не отворачивайся от него, — посоветовал Юсуф. — Может быть, мы тут пробудем какое-то время.
— Мы тут пробудем недолго, — уверенно объявил Касым. — По крайней мере я. Который ничего плохого не сделал.
Все молчали.
— Я слишком нужен, чтобы тут париться, — продолжал он. — Аль-Аттар меня вытащит.
— Ничего он не сделает, если никто ему не сообщит, — заметил Юсуф. — А кто его поставит в известность — еврей?
Касым насупился, хотя признал правду: нельзя с уверенностью рассчитывать на аль-Аттара. В конце концов, в таверну еврей не пришел.
— А бритоголовый где?
— После того как остался в мечети, мы его больше не видели. Да чего от него можно ждать? Если умрем, помолится за нас, только спасать не станет.
— Заступится за нас, я знаю, — уверенно провозгласил Таук.
— Знаешь? Что он для тебя хоть когда-нибудь сделал?
— А тебе что он сделал? — Великан пожал плечами.
— Ты глупец, — фыркнул Юсуф, — если думаешь, будто он хоть немного о нас беспокоится.
— Беспокоится, хоть и не выдает своего беспокойства.
— Беззубый лев, — заключил Юсуф, — ходит кругами, сам себя жалеет. Рычит иногда, вот и все.
— Тем не менее лев.
— Шелудивый, пропащий.
Эпитеты пришлись по душе Касыму.
— Я ни на каких львов не рассчитываю, — объявил он. — Ни на кого не рассчитываю, кроме себя. Ни на кого из вас…
Он снова прервался, услышав звяканье ключей, скрежет засовов, голоса, увидев, как дверь открывается внутрь. Вошел страж в кольчуге, размахивая мечом, за ним другой с ключами. За ними еще двое: судя по виду, высокопоставленный офицер шурты и племянник аль-Аттара, раб-рассказчик. Третий стоял за дверью в молчаливом страдальческом ожидании старый лев. Исхак.
В углу под окном вновь заерзал монах, лихорадочно, будто бы получил откровение. Он моргал, корчился в судорогах, захлебывался слюной, пытаясь понять, правда ли это. Но глаза — те самые, что видели выплюнутые Этной камни размерами с лодку, орды гуннов в Обершвабене, лик Христа, отпечатавшийся на том самом платке, которым Ему вытерли лоб в Иерусалиме — те самые глаза увидели семерых мужчин из пророчества великой сивиллы. Он видел их прямо перед собой, с восхищением ожидая, когда сомкнутся последние звенья и перед его взором предстанет команда спасателей. Секунду назад даже не представлял себе, что такое возможно. И через несколько мгновений они навсегда исчезнут. Времени почти не осталось. Он еще раз перебрал все в памяти, в круговороте мыслей, торопливо, старательно, с непревзойденным скептицизмом «адвоката дьявола», к чему постоянно себя принуждал. Неожиданно. Необъяснимо. И все же бесспорно.
Ночью грянула буря, в окно летел песок, засыпая монаха, он в нем блаженствовал, получив первое подтверждение. «Бог есть Бог», — шептал Теодред, с новыми силами погружаясь в молитвы. Утром прежние сокамерники — в большинстве своем мелкие жулики, члены разбойничьих шаек — уступили место пятерым скандалистам, просоленным морем, которые, видно, ввязались в уличную драку. Сначала он не обращал на них никакого внимания, углубившись в молитвы, издали слушая их болтовню, гадая о событиях, разворачивающихся за тюремными стенами, о том, как собрать спасателей царицы — семерых, о чем ясно сказано в четвертой строфе пророчества, — и заставить сыграть свою роль.
Услышав, что члены команды упомянули Шехерезаду, монах почувствовал, как волосы у него встают дыбом. Они думают, будто она убита, но точно не знают…
«Похищена», — поспешно поправил монах, а они не поверили. В любом случае он слишком много сказал людям, которые ничем неспособны помочь. Сомкнул дрожавшие губы и отвернулся, чувствуя, как колотится удовлетворенное сердце.
Любовно поглаживая пергамент, Теодред припоминал дальнейшие строфы, а когда один из сокамерников назвал другого львом, на миг встрепенулся, задумался, не услышал ли въяве…
Тут дверь камеры распахнулась, под надежной охраной вошли новые персонажи вместе с офицером, приказавшим заключить его в тюрьму… с чернокожим юношей, жаждущим спасти царицу… с угрюмым, но достойным бритоголовым мужчиной… отбившимся от стаи львом… Старого монаха вдруг озарила мысль настолько нелепая, что сперва показалась смешной, и столь перспективная, что показалась божественной. Он сдвинул седые брови, оглядел прозревшими глазами одного за другим семерых членов команды, прислушался повнимательнее, вспомнил то, что они до сих пор говорили… и разрозненные кусочки, вроде заново вырвавшихся на свободу птиц Зубейды, осторожно описав круги, всей стаей ринулись к шатким жердочкам. В неожиданный миг откровения у монаха не осталось никаких сомнений: неопровержимые доказательства — удивительно только, как это он раньше не догадался. Невозможно представить — все семеро ему посланы, брошены к его ногам, а он понял это только тогда, когда их готовятся увести.
Сильней, чем когда-либо раньше, он с трепетом осознал свою миссию.
Та самая семерка. Ему искони суждено было оказаться в нужный момент в нужном месте. Вся его жизнь вела к этому. Он — орудие Бога, и таким родился на свет.
Такова воля Аллаха.
Надо только найти слова.
— Они ни в чем не повинны, — сказал Зилл.
— Твой дядя сможет за них поручиться? — спросил ибн-Шаак.
— Без всяких колебаний. Их можно отпустить. Может быть, они даже помогут.
Ибн-Шаак окинул команду быстрым оценивающим взглядом. Сразу после беседы с халифом в аль-Хульде он направился в тюрьму с намерением безжалостно допросить арестованных. Во дворе вновь случайно наткнулся на Зилла, который держался гораздо серьезнее, чем в Управлении шурты, заявив, что арестованы не преступники, а члены экипажа судна, принадлежащего его дяде… что-то вроде того… и никого они убить не могли, не имели никаких мотивов. Его бритоголовый спутник, похожий на суфия [52] казался непонятно знакомым… преобразившимся исключительно по своей собственной воле… а ибн-Шаак был готов согласиться со всем — с чем угодно, — лишь бы раскрыть проклятое дело.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии