Мне жаль тебя, герцог - Михаил Волконский Страница 37
Мне жаль тебя, герцог - Михаил Волконский читать онлайн бесплатно
— Вы можете взять с собой только самое необходимое на первое время, а затем ваши вещи пойдут вслед за вами с нарочным курьером! Я велю об этом распорядиться. Дело в том, что времени терять нельзя: король Прусский обладает, по-видимому, счастьем, и за него стихия! Но так как стихии обыкновенно неразумны, дело разумных людей противостоять им! Мы на вас надеемся, граф, как на разумного человека!
— Так что нет надежды, что обстоятельства улягутся сами собой и что мне можно будет не ехать?
— Нет, надежды на это нет! Напротив, каждая минута дорога. Я только что получил депешу от маркиза Ботты, австрийского посла из Петербурга, который пишет, что, несмотря на поддержку, которую ему оказывает лорд Финч, английский посол, русский кабинет уклоняется на сторону короля Прусского. Маркиз Ботта просит как можно быстрее прислать ему поддержку в вашем лице. В том, что вы будете вызваны, он, конечно, не сомневается. Кроме того, принцессе Анне Леопольдовне нужна поддержка сильного и ловкого человека, которому она бы верила. Что она вам доверяет, в этом я не сомневаюсь, а насколько вы окажетесь сильным и ловким, это будет зависеть, разумеется, от вас. По сообщению маркиза, с каждым днем у принцессы Анны забирает силу фельдмаршал Миних, лицо нам враждебное и склонное помогать королю прусскому. Кроме того, французский посол де Шетарди, в союзе с представителем Швеции, интригует в пользу прусского короля и, по-видимому, готов вмешаться по этому поводу даже во внутренние дела России, даже вплоть до государственного переворота. В пользу принцессы Елизаветы. Она ненавидит немцев, и этим пользуется Шетарди, чтобы увлечь ее в сторону французского влияния. А она красива, ловка, эта дочь великого императора, умеет нравиться русским медведям и вообще очень популярна! Русское правительство обращает на нее мало внимания. Ваше дело будет и с этой стороны обезвредить ее и оградить принцессу Анну Брауншвейгскую своими советами. Вы увидите теперь, что времени терять нельзя, что самые неожиданные события могут последовать одно за другим в Петербурге, что ваше присутствие там настоятельно необходимо.
По мере того как говорил Брюль, Линару становилось все более стыдно за свою первоначальную как бы слабость, вследствие чего, он не так горячо, как это следовало, отнесся к своему назначению. Он думал о себе, о своих интересах, но теперь увидел, что сейчас от него зависят интересы более высшие и что нужно в жертву им принести свои себялюбивые чувства.
— Одно слово, граф! — сказал он Брюлю. — Я выеду завтра же, но у меня будет к вашему сиятельству просьба.
— Денег? — поморщился Брюль.
— О нет, я достаточно богат, чтобы исполнять поручения короля за собственный счет, — не без гордости ответил Линар.
Брюль кивнул головой и остался очень доволен этим ответом. У него было слишком много расходов, требовавшихся для удовлетворения прихотей самого короля, чтобы он мог тратить казну на посольство таких людей, как граф Линар.
— У меня просьба другого рода! — продолжал Линар. — Пред отъездом я доставлю вашему сиятельству письма, которые попрошу отправить с первым же курьером в Италию, во Флоренцию!
— Это я могу! — подхватил Брюль. — Это я могу и обещаю вам исполнить.
Граф Линар откланялся и поспешил домой.
Там у него оказалось вовсе не так много хлопот, как он думал. Большинство вещей из его гардероба, которые он брал с собой в Италию, еще не было распаковано, и, таким образом, явилась возможность отправить их прямо в Россию.
Впрочем, все распоряжения по приготовлению к отъезду граф Линар поручил дворецкому, сам же отдал лишь одно непосредственное приказание — чтобы итальянские альбомы были уложены в отдельный ящик и пошли не на подводе вместе с прочими вещами, а вместе с каретой, в которой поедет сам Линар.
Затем Линар сел к письменному столу и принялся писать письма.
«Итак, я еду в Петербург, — написал он, — этого требуют обстоятельства и мой долг перед родиной. Это — своего рода искупление, своего рода крест за мою вину и легкомыслие! Сердце мое не будет там, в этом холодном Петербурге, где суждено мне провести для блага моей родины не знаю сколько времени. Если когда-нибудь со временем романист задумается над теми чувствами, которые я теперь испытываю, он едва ли сумеет изобразить их сложность».
В ДОРОГЕ
Граф Линар выехал в Дрезден, как и обещал Брюлю, на другой день после свидания с ним. Митька Жемчугов, решивший выбраться отсюда как можно быстрей, мог примкнуть к поезду графа.
Этот поезд был обставлен довольно торжественно, так как Линар путешествовал не в качестве лишь высокопоставленного лица, а как посол его королевского величества. Впереди скакали три рейтара верхами, командированные начальниками областей, через которые проезжал Линар. Затем следовала дорожная карета, запряженная четверкой цугом, а за ней в новенькой и довольно щегольской «берлине» ехал камердинер графа; далее на двух подводах везли вещи, и поезд замыкался еще тремя рейтарами.
Митьке граф предложил место в своей карете. Жемчугов сначала очень этому обрадовался, но потом убедился, что в карете Линара ему было очень неудобно, потому что ящики с итальянскими альбомами были помещены там и приходилось постоянно натыкаться на их острые углы.
Верховую лошадь Жемчугова вел в поводу один из рейтаров, и Митька ради моциона садился верхом и делал таким образом часть пути. Кроме того, он садился иногда в «берлину».
Суровый, неразговорчивый немец-камердинер сидел внутри «берлины» по-домашнему, без парика, в шерстяном вязаном колпаке и читал маленькую немецкую книжку в толстом кожаном переплете. Митька, заглянув в нее, увидел там слова: «Когда в атоноре образуется зеленый порошок…» — и понял, что книжка алхимическая.
Он не стал о ней расспрашивать немца, или «старого Фрица», как его звали все кругом, но постарался допытаться у него, в чем сила тех итальянских альбомов, которые, по-видимому, были так ценны, что граф считал нужным везти их за собою в карете, несмотря на то, что они причиняли там значительное беспокойство и неудобство. Однако старый Фриц отделался односложными ответами, из которых решительно ничего нельзя было понять. Это еще больше заинтересовало Митьку. Самого графа спросить об альбомах Митька не решался, считая такие разговоры неделикатностью.
Фриц обычно был молчалив, однако оказывался очень интересным собеседником в дороге, когда рассказывал легенды и передавал исторические факты, относящиеся к местам, через которые они проезжали. Он много путешествовал, много знал и не любил только болтать зря, то есть поддерживать пустой и ничтожный разговор для разгулки времени. Но, когда ему говорили дело, он слушал внимательно, не перебивая, или, если его умели слушать, он не торопясь передавал свои знания другому. Он именно никогда не разговаривал, а только передавал знания.
В восемнадцатом веке такие типы часто служили в качестве доверенных камердинеров у знатных особ, так как подобные должности оплачивались очень щедро и были обставлены весьма хорошими условиями. Очень часто также такие камердинеры переходили в гувернеры и наставники юношества, и родители, поручавшие им своих детей, обыкновенно не раскаивались, потому что немцы, подобно старому Фрицу, выказывали почти всегда очень почтенные педагогические способности, а в отношении знаний и даже познаний значительно превосходили своих господ.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии