Тарзан и «Иностранный легион» - Эдгар Берроуз Страница 37

– Нет, – ответил Бубенович.

– Он страдает главным образом от шока и от потери крови. Я думаю, он скоро поправится. Помогите мне повернуть его, но только осторожно.

На спине Джерри виднелось маленькое круглое отверстие немного правее левой лопатки.

Оно слабо кровоточило.

– Он родился под счастливой звездой, – сказал доктор. – Здесь нет необходимости зондировать, и это очень хорошо, потому что у меня нет инструментов. Пуля прошла навылет.

Он тщательно промыл раны и забинтовал их.

– Это – все, что я могу сделать, – сказал он. Затем он попросил:

– Один из вас пусть останется с ним. Когда к нему вернется сознание, следите, чтобы он лежал спокойно.

– Я останусь, – решительно заявила Корри.

– Вы, мужчины, можете помочь мне, если хотите, – сказал доктор.

– Конечно, мы пойдем с вами. Но если мы понадобимся, мисс, вы обязательно позовите нас, – сказал Розетти.

Корри села возле раненого и начала обтирать его лицо холодной водой. Она не знала, что еще можно было сделать для него, и эта беспомощность бесила ее. Та легкая неприязнь, которую она, как ей казалось, прежде чувствовала к нему, исчезла при виде его крови и страданий.

Вскоре Джерри слегка вздохнул и открыл глаза. Он несколько раз зажмурился, и на его лице появилось выражение недоверия, когда он увидел склонившуюся над ним девушку. Потом он улыбнулся и легонько пожал ей руку.

– Все будет в порядке, Джерри, не волнуйтесь, – сказала она.

– Да.

Он держал ее руку в своей лишь мгновение.

Она тут же сама взяла его руку и погладила ее. Они снова улыбнулись друг другу. Опять все стало хорошо в этом мире.

Капитан ван Принс распорядился соорудить носилки для раненых. После этого он разыскал Джерри.

– Мне сообщили о вашем ранении. Как вы себя чувствуете? – спросил он.

– Прекрасно.

– Это хорошо. Я решил, что нам следует отправляться как можно скорее. Японцы почти наверняка вновь нападут на нас вечером, а здесь трудно будет удержать оборону. Я знаю подходящее место. Мы сможем добраться до него за два перехода. Как только носилки будут готовы, и убитые похоронены, мы тронемся в путь. Я решил сжечь деревню. Это послужит уроком для туземцев за сотрудничество с врагом. Они должны быть наказаны.

– О, нет! – воскликнула Корри. – Это будет несправедливо. Вы накажете виновных вместе с невиновными. Возьмите, к примеру, Лару. Она дважды помогла нам. Вчера она сказал мне, что здесь только два человека помогают японцам – это вождь и Амат. Было бы жестоко сжигать дома тех, кто лоялен к нам. Вспомните, если бы не Лара, японцы могли бы застать нас врасплох.

– Вы правы, Корри, – сказал капитан ван Принс. – Вы подали мне хорошую идею.

Он ушел. Десять минут спустя вождь был выведен на край деревни и расстрелян.

Партизаны собрались вокруг могил убитых.

Доктор прочитал короткую молитву, затем прозвучали три залпа, и могилы были засыпаны.

Раненых уложили на носилки, и отряд был готов к походу.

Джерри возражал против того, чтобы его несли, и настаивал, что может идти сам. Корри, Бубенович и Розетти пытались переубедить его, когда к ним подошел доктор.

– Что здесь происходит? – спросил он. Когда ему рассказали, он повернулся к Джерри.

– Вам придется остаться на носилках, молодой человек.

Затем он обратился к Бубеновичу и Розетти:

– Если он попытается встать, привяжите его к носилкам.

Джерри усмехнулся.

– Ладно уж, доктор, я буду слушаться. После того, как вождя расстреляли, туземцы перепугались, думая, что расстрелы будут продолжаться. Лара направилась к Корри, но по дороге встретила ван Принса, который сам остановил ее.

– Вы можете сообщить всем своим, – сказал он, – что благодаря вам и той помощи, которую вы оказали нам, мы не будем сжигать деревню, как намеревались раньше. Мы наказали только вождя, потому что он оказался активным сотрудником нашего врага. Когда мы вернемся, и Амат будет здесь, мы накажем и его. Остальным ничего не грозит, если они не будут помогать японцам. Мы знаем, что вас принуждают работать на них, иначе вам грозит наказание. Мы понимаем это, но не помогайте им больше по возможности.

Он окинул быстрым взглядом деревню и спросил;

– А где Тарзан?

– Действительно, – откликнулся Бубенович. – Куда он подевался?

– Черт возьми! – воскликнул Розетти. – Он не возвращался в деревню после сражения, но не ранен. Все видели его, когда несли капитана.

– Не стоит беспокоиться о нем, – успокоил капитана Бубенович. – Он сам побеспокоится о себе и обо всех нас впридачу.

– Я оставлю здесь несколько человек, чтобы сообщить ему, где мы собираемся остановиться, – сказал ван Принс.

– Вы можете не делать этого, – возразил Бубенович. – Он сам найдет нас. Пусть только Лара покажет ему направление, чтобы он не терял время зря на поиски следов.

– Хорошо, – согласился ван Принс. – Тогда – в путь!

Когда Тарзан увидел раненного американца, то ему показалось, что его рана была смертельной. Он воспылал яростной ненавистью к японцам, так как любил этого молодого летчика. Незамеченный никем, он вскочил на дерево и помчался по следам врагов. Он догнал их, когда капитан и два лейтенанта совещались. Это были единственные уцелевшие офицеры из двух рот. Сидя высоко над ними на дереве, Тарзан вставил стрелу в лук.

Внезапно капитан зашатался и упал бездыханным. Стрела попала ему прямо в сердце.

Пораженные японцы застыли на месте, затем поднялась суматоха, лес наполнился возбужденными криками и звуками беспорядочной стрельбы из винтовок и пулеметов.

Тарзан наблюдал сверху за поднятой им паникой и выбрал подходящий момент для второго выстрела. На этот раз он попал в одного из лейтенантов. После выстрела он тут же незаметно перебрался на другую позицию в нескольких сотнях футов от прежней. Это было сделано своевременно. После гибели второго офицера японцы стали наугад палить по кустарнику и деревьям.

Когда был сражен последний офицер, солдаты помчались в свой главный лагерь. Все случившееся, порядком нагнало на них страху.

Тарзан продолжал преследовать их, пока все его стрелы не были израсходованы, и каждая из них поразила по одному японцу.

Вопящие от боли раненые пытались не отставать от остальных, вытаскивая на ходу стрелы из своих спин и животов.

Убитые оставались на месте, представляя собой будущую пищу для тигров и диких собак.

Тарзан снял с плеча винтовку и выпустил всю обойму в бегущего врага. Только после этого он прекратил погоню. Его друг американец был отомщен.