Контрабандисты - Йен Лоуренс Страница 33

Мы проследовали вдоль изгибов реки, через Сэндвич, мимо древней стены. Мы проехали Виверс и громадные средневековые церкви, потом снова проехали стену в темпе, для Флеминга слишком быстром.

— Наверное, многое здесь изменилось, — предположил я.

— Нисколечко. Совсем все так же, вишь ли. — Он широко ухмыльнулся. — Я этим маршрутом ходил каждую ночь, лежа на тюремной койке. На север одной ночью, на юг другой. Однажды я даже отправился в Фэйвершем, а знаешь, как это далеко!

До Фэйвершема было лишь с дюжину миль. Карета доставила бы нас туда за час с небольшим.

— Далеко до Фэйвершема, — размышлял Флеминг, повернувшись к окну. — Я раз заблудился там в болотах.

Мы проехали через Дил и Уолмер и через деревню Сент-Маргарет.

— Я венчался здесь, — указал Флеминг на колокольню.

Мы почти приехали. Флеминг обмяк на сиденье, и мы проделали молча первую сотню ярдов за все путешествие.

— Волнуетесь? — спросил я.

Он кивнул:

— Я постарел. Я не знаю, как она посмотрит на все мои морщины.

— Она не посмотрит. Она не увидит. — Мне тяжело было говорить ему о слепоте миссис Пай.

— Слепая? — Он замигал. — Она ничего не видит?

— К сожалению.

— Нет. Это даже лучше. Может быть, это благословение Господне.

Карета подъехала к «Баскервилю» поздно вечером. Мы вышли, посмотрели ей вслед, потом Флеминг задержался минутку, прихорашиваясь. Он одернул одежду, пригладил пучки волос в ушах и в носу. Но он все еще стоял перед дверью гостиницы, глядя на ручку. Тут задвижка щелкнула изнутри, дверь открылась, скрипя, и на пороге появилась миссис Пай.

— Флеминг? Это ты? — спросила она.

— Ай, да, я это. — Больше он ничего не сказал.

Она порхнула к нему, он попытался удержать ее, чтобы посмотреть на нее, но она уже рассматривала его пальцами. Они прошлись по его голове, лицу, по плечам и рукам, снова поднялись к лицу. Они дрожали, пока он не взял ее руки в свои. Они слились воедино, плечо к плечу, бедро к бедру. Они подходили друг к другу, как правильно подобранные кусочки мозаики-головоломки, оба одинаково сморщенные и увядшие. Потом Флеминг повернул ко мне голову и улыбнулся.

— Ты был прав, — сказал он. — Она совсем не изменилась.

Отец прибыл на следующий день. Мы сидели у стола, на котором капитан Кроу изображал хлебными крошками банку Гудвина. Я рассказал ему о путешествии. Сообщил о потере якоря.

— Якорь! Черт с ним! По мне, пусть пропало бы и все судно, лишь бы ты остался цел и вернулся домой.

Мы строили новые планы. Миссис Пай сидела у огня, а Флеминг принес стаканы и ужин.

— Конец этой истории надо еще сочинить, — сказал отец. — Я не стал бы тебя ни в чем винить, Джон. С новой командой «Дракон» отправится в Вест-Индию.

— В Вест-Индию?

Он кивнул:

— Там лучше пойдет шерсть. Вдвое дороже против лондонской цены.

— Но это через весь океан.

— Месяц туда, месяц обратно. Если, конечно, ты устал от плаваний, в Лондоне для тебя всегда будет готов стол в конторе.

— Новый грот нужен, — сказал я.

Отец засмеялся. По правде, смех его звучал не слишком весело.

— Я ожидал примерно такого ответа. — Он отодвинул свой стул от стола. — Хорошо, пойдешь в Вест-Индию. Только в этот раз сам подыщи капитана.

— Конечно.

— Отлично. — Он хлопнул руками по коленям. — Теперь посмотрим этот список.

Я вытащил пакет Ларсона, и мы вместе прошлись по списку. Книжка еще больше истрепалась, имена размазались, и мы едва смогли разобрать половину. Но Кроу там был, и Мэтью тоже. Насчет Гарри я не был уверен. А Дашера мы в книжке не нашли, просмотрев ее насквозь туда и обратно. Если Ларсон и вписал его, то прочитать было невозможно.

— Ладно, — сказал отец. — Этот уйдет от петли.

И тут я рассказал ему о просьбе Дашера: «Если его там нет, то впиши. Сделаешь, Джон?»

Отец с удовольствием выполнил просьбу. Он послал Флеминга за пером и добавил в список контрабандистов имя лихого Томми Даскера. После этого он поплевал на пальцы и размазал написанное, промокнув его затем салфеткой.

— Вот так. Никогда с большим удовольствием не делал одолжения негодяю.

Тем же вечером мы покинули «Баскервиль», море вскоре затихло позади. До Кентербери мы ехали вместе, оттуда отец должен был отправиться в Лондон и посетить Олд Бейли. Я же возвращался на восток, к «Дракону».

— Я горжусь тобой, — сказал отец, когда мы сидели в карете. — Очень горжусь.

Карета загрохотала вниз по склону холма, въехала в лес, накренившись на повороте. Я качнулся на сиденье и прижался к отцу. Я мог бы и не прижиматься, не так уж быстро мы ехали. Но я просто чувствовал себя слишком взрослым, чтобы обнимать его.

Карета пошла ровно. И тут, перекрывая грохот копыт, раздался пистолетный выстрел. Еще один. И знакомый голос закричал:

— Стой, сдавайся!

— О Боже! — вздохнул отец. — Опять!

— Все нормально. — Я высунулся в окошко. — Не останавливайтесь, — сказал я кучеру. — Не стоит беспокоиться.

Кучер щелкнул кнутом, лошади перешли в галоп. Пахнущий листьями и травой ветер дул в окошко. Впереди я увидел Дашера, освещенного луной.

— Стоп! — кричал он. — Стой, говорю!

Мы пронеслись мимо, и он увидел меня у окошка кареты.

— Бог мой, это Джон! — ахнул он и закричал вдогонку. — Скажи им в Лондоне, что лихой Томми Даскер отпустил тебя! Слышишь? Скажи им, что он тебя пощадил! — Его голос затихал вдали. — Удачи, Джон! Может, встретимся в одной команде снова!

Примечание автора

Где существуют границы, там есть и контрабандисты, которые эти границы нарушают и зарабатывают деньги, избегая налогов и пошлин, которые платят честные люди. Профессия контрабандистов древняя, она старше самого слова, ее обозначающего.

Триста лет назад контрабандисты, их тогда еще так не называли, доставляли через Ла-Манш табак, чай и шелк. Риск для них был очень невелик.

В те дни «свободная торговля» велась практически открыто, многие прибрежные деревушки держали флотилии суденышек, сновавших через Ла-Манш. Столь велика была выгода и столь ничтожна опасность, что контрабандой промышляли почти все приграничные жители.