Робур-Завоеватель - Жюль Верн Страница 33

– Уже удалось, инженер Робур!

– Вот как?

– Разве так трудно было бросить вниз документ, когда мы пролетали над густо населенными странами Европы…

– И вы посмели? – вскричал Робур, охваченный неодолимым порывом гнева.

– А что, если посмели?

– Если вы это сделали… вас следует…

– Что, господин инженер?

– …Отправить за борт вслед за вашим документом!

– Так выбрасывайте нас! – воскликнул дядюшка Прудент. – Мы это сделали!

Робур двинулся к своим узникам. По первому его знаку подбежали Том Тэрнер и несколько членов экипажа. Инженера охватило яростное желание привести свою угрозу в исполнение, и из боязни поддаться гневу он стремительно удалился к себе в каюту.

– Отлично! – проговорил Фил Эванс.

– Я не остановлюсь перед тем, на что он не отважился, – заявил дядюшка Прудент. – И когда придет мой черед действовать, я его сокрушу!

Тем временем жители Тимбукту толпами собирались посреди площадей, на улицах, на террасах построенных амфитеатром домов. В богатых кварталах Санкор и Сарахам, как и среди жалких конических хижин квартала Рагиди, священнослужители с высоты минаретов встречали воздушное чудовище самыми свирепыми проклятиями. Но эти проклятия были много безобиднее ружейных выстрелов.

По всему Нигеру, вплоть до порта Кабара, расположенного в излучине реки, экипажи туземных флотилий пришли в движение. Вздумай «Альбатрос» спуститься на землю, его несомненно разнесли бы на куски.

На протяжении нескольких километров стаи крикливых цапель, ибисов и лесных куропаток сопровождали «Альбатрос», состязаясь с ним в скорости; однако быстроходный воздушный корабль вскоре оставил их позади.

С наступлением вечера воздух наполнился трубными звуками: внизу, по местности, которая отличается воистину чудесным плодородием, проходили многочисленные стада слонов и буйволов.

За сутки вся область, заключенная между нулевым меридианом и вторым градусом, в изгибе реки Нигер, пронеслась перед глазами пассажиров «Альбатроса».

Если бы какой-нибудь географ располагал подобным летательным аппаратом, с какой легкостью мог бы он провести топографическую съемку местности, получить данные о ее высоте над уровнем моря, точно определить путь рек и их притоков, отметить местоположение городов и деревень. Тогда не осталось бы больше неизученных мест на картах Центральной Африки, ни расплывчатых белых пятен, ни пунктирных линий, ни всех этих туманных обозначений, приводящих в отчаяние картографов.

Одиннадцатого утром «Альбатрос» пересек горы Северной Гвинеи, зажатой между Суданом и заливом, носящим ее имя. На горизонте смутно вырисовывались горы Конг, расположенные в королевстве Дагомея.

Дядюшка Прудент и Фил Эванс отметили, что «Альбатрос», оставив позади Тимбукту, все время двигался с севера на юг. Из этого они заключили, что, преодолев расстояние, равное шести географическим градусам, воздушный корабль должен достичь линии экватора, если только направление его полета не изменится. Неужели «Альбатрос» намеревался вновь покинуть пространство над материками и устремиться в воздушные сферы, лежащие на этот раз уже не над Беринговым, Каспийским, Северным или Средиземным морем, а над Атлантическим океаном?

В таком предположении не было ничего утешительного для обоих коллег, ибо тогда их шансы на побег свелись бы к нулю.

Между тем «Альбатрос» летел не спеша, словно раздумывая, стоит ли ему расставаться с африканской землей. Не собирался ли инженер повернуть назад? Нет! Но его внимание неспроста привлекала страна, над которой в то время парил воздушный корабль.

Читатель знает, так же как это знал Робур, что королевство Дагомея – одно из наиболее могущественных на западном побережье Африки. Достаточно сильное, чтобы вести борьбу со своим соседом, королевством Асшантис, оно тем не менее потеряло часть своей территории и теперь насчитывает всего лишь сто двадцать лье в длину и шестьдесят – в ширину; однако, с тех пор как Дагомея присоединила к себе прежде независимые области Ардра и Уида, население ее составляет от семисот до восьмисот тысяч человек.

Хотя королевство это и невелико, оно заставляет часто говорить о себе. Дагомея снискала себе мрачную известность невероятными жестокостями, которыми отмечает свои ежегодные празднества, человеческими жертвоприношениями, ужасными гекатомбами, происходящими в честь умершего властелина и его преемника. Считается даже признаком хорошего тона, когда король Дагомеи, принимая у себя какую-нибудь высокопоставленную особу или иноземного посла, делает гостю сюрприз, преподнося ему в дар дюжину голов, отрубленных в честь его прибытия, – причем отрубает эти головы сам дагомейский министр юстиции, так называемый «минган», который как нельзя лучше справляется с обязанностями палача.

Когда «Альбатрос» пролетал над границей Дагомеи, властелин страны Бахаду как раз скончался, и население готовилось принять участие в торжественной коронации его преемника. Вот почему во всей стране царило большое оживление, которое и не укрылось от Робура.

Бесконечные процессии дагомейских крестьян тянулись из деревень к столице королевства Абомей. Они двигались по хорошим дорогам, проложенным среди обширных равнин, заросших гигантскими травами, шли бескрайними полями маниоки, пробирались сквозь заросли мимоз, великолепные апельсиновые рощи и леса из обыкновенных и кокосовых пальм и манговых деревьев. В ярко-зеленой листве резвились тысячи разноцветных попугаев, которые, казалось, купались в волнах аромата, поднимавшегося вверх к «Альбатросу».

Робур стоял в раздумье, опершись о перила, и лишь изредка обменивался несколькими словами с Томом Тэрнером.

До сих пор «Альбатрос» не мог похвалиться тем, что привлек к себе внимание двигавшихся человеческих толп, по большей части скрытых под непроницаемыми купами деревьев. Это происходило, очевидно, потому, что он летел на значительной высоте, за легкими облаками.

К одиннадцати часам утра на равнине показалась столица, опоясанная стенами и защищенная рвом, достигающим двенадцати миль в окружности; ее широкие, прямые улицы выходят на обширную площадь, северную часть которой занимает королевский дворец. Над всем ансамблем дворцовых сооружений возвышается площадка, расположенная неподалеку от места, где совершают жертвоприношения. В дни празднеств с этой террасы толпе бросают узников в корзинах из ивовых прутьев, и трудно вообразить, с какой яростью она терзает этих несчастных.

В одном из крыльев дворца владыки Дагомеи живут четыре тысячи женщин-воительниц; они составляют один из храбрейших отрядов королевского войска.

Есть ли амазонки на реке того же названия – еще не доказано; но в Дагомее они бесспорно есть. Одни носят голубые рубахи, опоясанные голубым или красным шарфом, белые шаровары с голубыми полосами и белую шапочку, к поясу у них привязана пороховница; другие, занимающиеся охотой на слонов, вооружены тяжелым карабином и кинжалом с коротким клинком, на голове у них красуются рога антилопы, скрепленные железным обручем; третьи, входящие в состав артиллерийских отрядов, одеты в голубые с красным туники и вооружены короткими ружьями с чугунным раструбом для картечи; и, наконец, – отряд юных девушек в голубых туниках и белых шароварах – подлинные весталки, целомудренные, как Диана, и, как она, владеющие луком и стрелами.