Небесный охотник - Кеннет Оппель Страница 33

Небесная Сибирь — так воздушные моряки прозвали высоты в районах полюсов, места, где так холодно, что останавливаются часы, и сердца тоже. Похоже было, что призрачный курс «Гипериона» направлен был к Антарктиде, и, хотя на этом ледовом континенте сейчас царила весна, его леденящее дыхание встретит нас наверху. Я вспомнил, какая стужа была в командной рубке «Бродяги», когда он поднимался навстречу «Гипериону». То, с чем мы столкнемся над Антарктикой, будет гораздо хуже.

В первую свою ночь на борту «Сагарматхи» я провалился в сон мгновенно, тяжёлый, будто якорь, после суматохи и волнений дня. Просыпался я лишь однажды, совсем рано утром. Дорье был на вахте, и я спал в каюте один. Я был очень ему признателен, что он согласился пустить меня к себе, поскольку понимал, что он, как старший помощник, привык жить в одиночестве. Каюта была очень похожа на мою прежнюю, на «Авроре»: две койки, маленькая раковина, ящик для белья, служащий также столом. Хорошо было опять оказаться в воздухе, вдыхать знакомые корабельные запахи парусины, и топлива Аруба, и похожий на манго аромат гидрия. Я перевернулся к стене и взглянул в иллюминатор на проплывающие далеко внизу огни и шпили Праги и потом снова счастливо провалился в сон.

На следующее утро еще до завтрака Слейтер попросил нас всех собраться в салоне. Пришли все, кроме мистера Далки и Янгбу, несших вахту у руля. В одном углу Дорье и Ками как раз заканчивали сооружать маленькую ступу из камешков. На её крыше было прикреплено множество ярких флажков, значительная часть из них — с изображением крылатого коня.

— Это называется чортен, — объяснил нам Дорье. — Это храм, чтобы умилостивить богов. Небо, куда мы хотим подняться, такое же святое место, как сама гора Эверест. На такой высоте живут божества, разъезжающие на ветрах, и было бы глупо игнорировать их. Прежде чем начать подъем, мы должны спросить их дозволения пронзить небеса.

— Чепуха и суеверия шерпов, — услышал я шепот мисс Симпкинс на ухо Кейт.

Та заворчала, словно рассерженная собака, и отодвинулась от своей компаньонки.

Дорье зажег фимиам и несколько можжевеловых палочек. Салон наполнился ароматным дымом.

— Это для удачи и чистоты, — сказал Дорье. — По правилам религиозный обряд должен проводить праведный человек, лама. Но раз его нет, я постараюсь как смогу.

Он сел перед чортеном и открыл маленькую, переплетенную вручную книгу с шершавыми страницами. Следом за остальными шерпами я опустился на пол.

Кейт уселась тоже, но мисс Симпкинс, как я заметил, предпочла кресло у задней стены. Надира села слева от меня. Она, наверно, недавно приняла душ: волосы её были еще мокрые и пьяняще пахли сандалом. На ней была длинная цветастая юбка и простая белая блузка. Она сидела совсем рядом. Когда она скрестила ноги, её колено коснулось моего и не отдернулось. Я хотел было подвинуться, но если бы она заметила, то могла бы счесть это грубостью.

— Доброе утро, — тихо сказала она.

Дорье начал читать старинный тибетский манускрипт и при этом ритмично ударять в маленький барабан. Слейтер взял большую чашу с рисом и кончиками пальцев подцепил несколько зернышек и подбросил в воздух. Потом он передал чашу миссис Рам, которая проделала то же самое. Когда чаша дошла до меня, Кейт тихонько шепнула: «Это подношение богам, чтобы они послали нам удачу в пути».

Я кинул в воздух несколько рисинок и передал чашу Кейт, принявшей её с великим пылом.

— Очень много, — пробормотал я, с тревогой глядя на её кулак, полный риса.

Я опоздал. Пригоршня зерен взлетела в воздух и оттуда обрушилась на нас внезапным рисовым дождем. Дорье не прекратил чтения, но Слейтер приподнял бровь.

— Простите, — шепнула Кейт.

Анг Джета хихикнул и ободряюще кивнул Кейт. Хотя шерпы относились к церемонии со всем вниманием, они, похоже, чувствовали себя совершенно непринужденно. Лицо миссис Рам с закрытыми глазами казалось воплощением безмятежности. Надира тоже как будто наслаждалась всем этим, и, когда я смотрел на неё, мне чудилось, что губы её беззвучно шевелятся, словно повторяя слова Дорье. Сандаловое дерево, можжевельник, фимиам. Бьет барабан. Кто-то ударяет в маленькую медную тарелочку. Казалось, что я очутился в предгорьях Эвереста. Я не понимал тибетского языка, но мне нравились звучание слов и серьезность, с которой Дорье исполнял этот обряд. Все его движения были медлительны и точны, и от одного его вида становилось спокойнее, словно какое-то безмятежное божество охраняет нас и обещает безопасный проход в самые выси небес.

Когда ритуал завершился, Дорье поднялся и взглянул на Слейтера.

— Теперь можно начинать подъем, — сказал он.

— Кто-нибудь, надеюсь, уберет весь этот рис, — заметила мисс Симпкинс, неодобрительно глядя на рассыпанные по полу зерна.

Завтрак оказался просто фантастическим, стол был уставлен разной едой. Это было нечто вроде праздничного пира, следующего за обрядом, стол украшало множество блюд, которых я никогда не пробовал на завтрак — да и в другое время тоже. Мисс Симпкинс осторожно клевала маленькими кусочками. Мне нравился царивший за столом шум — смех вперемешку с английской и тибетской речью. Я рад был поближе познакомиться с Ками и Анг Джета; а Кейт, со своей стороны, засыпала их вопросами об их родине, о том, что означают их имена и откуда пошел их язык. К нам присоединился Далки, сменившийся с вахты, и рассказал длинный анекдот, заслужив всеобщий смех — даже мисс Симпкинс, которая, впрочем, тут же сделала вид, что просто закашлялась. Мне жаль было, когда всё окончилось и члены экипажа исчезли, вернувшись к своим обязанностям.