Залив Голуэй - Мэри Пэт Келли Страница 32

— А ты, Маллой, прибереги эту лживую чушь для кого-нибудь другого. Я слишком давно знаю тебя, чтобы купиться на такие вещи. Ты просто пытаешься лишить Онору ее шанса.

Тут заговорил Майкл — вежливо и сдержанно, но без всяких «сэр» и «чаша честь»:

— Я был бы рад, если бы наши с вами отношения начались хорошо. Я буду хорошим арендатором и буду платить ренту вовремя, но со своей стороны ожидаю…

— Майкл Келли, — перебил его Оуэн Маллой, — осушит заболоченные земли для вас, майор Пайк. А еще поставит кузницу. А кузница у дороги станет хорошей приманкой, чтобы Бьянкони пустил в наши края свои дилижансы. И ваша госпожа будет довольна.

— Пусть эти дилижансы «Бьяни» катятся прямиком в пекло, а госпожа находится в Лондоне, — отрезал майор Пайк. — Я сейчас говорю про Онору, Маллой, про Онору и моего сына. Должен же он поддержать репутацию Мерзавцев Пайков или нет? Или ты считаешь, что я не знаю, как нас называют за глаза? А ты, Роберт, готов взять Онору в первую брачную ночь, чтобы положить удачное начало ее семейной жизни?

— Готов. Пойдем, девочка. — Молодой капитан подъехал вплотную ко мне и наклонился с коня, пытаясь схватить меня за руку. — Давай, садись со мной рядом. Позже я отвечу тебе любезностью на такую любезность.

Я спрятала руки за спину.

— Капитан Пайк, — вступился за меня отец, — моя дочь — целомудренная девушка, и она…

— Конечно целомудренная. Это в ней и привлекает.

Майкл шагнул вперед и, отделяя меня от Пайков, встал передо мной, отец — рядом с ним.

— Уезжайте, капитан Пайк, — сказал Майкл.

— Ты будешь приказывать мне?

Я стояла неподвижно, перебирая в голове все молитвы, какие только знала. Если отец или Майкл прикоснутся к нему, их посадят в тюрьму, сошлют, могут даже повесить. Нет худшего преступления, чем напасть на военного. Майкл потянулся за поводьями лошади капитана, а отец выдвинулся вперед.

— Майкл, папа, не нужно! — сказала я и тут же услышала голос Майры.

— Добрый день, ваша честь.

Она обошла отца и Майкла, не отрывая глаз от молодого капитана Пайка. Затем она взяла его руку, которой он тянулся ко мне, поцеловала ее и присела в книксене.

— А ты кто такая? — спросил тот.

Майра, превратившаяся у нас на глазах в Жемчужину, улыбнулась ему.

— Я вдова Лихи, сестра невесты.

— Вдова Лихи, говоришь?

— Да, сэр, вдова, хотя была замужем очень недолго.

— Ах, вот это образчик — ты только посмотри на этот бюст, — сказал старый майор капитану, словно нас тут и не было. — Здесь есть где развернуться, сынок. И я бы сказал, что она почти так же невинна, как ее сестра-девственница. Эти люди плодятся, как животные, но ничего не знают о чувственном удовольствии. А эту можно научить очень многим вещам. Какие славные уроки ожидают тебя! Возможно, я даже присоединюсь к вам.

— В этом нет необходимости, отец, — сказал капитан. — Итак, молодая вдова Лихи, я уже не могу провести с тобой твою первую брачную ночь. Так что, возможно, только вторую или третью.

— Возможно, — ответила Майра.

— Возможно? — расхохотался майор Пайк. — Мой сын возьмет тебя или возьмет твою сестру — это как ему понравится. В противном случае я прогоню вас, Оуэна Маллоя и всех этих остальных паразитов вместе с вами.

— Майра, — выдохнула я.

Господи, за что ты делаешь все это с нами?

Она повернулась ко мне:

— Все в порядке, Онора.

Бабушка и мама были уже подле нее. Бабушка в сердцах плюнула на землю, а мама сказала:

— Я позову отца Джилли.

— Отца Джилли, говоришь? — переспросила Майра. Она взглянула на нашего кузена Кили, но тот стоял потупившись. Он не хотел ничего знать.

— Бери невесту, Роберт. Они пытаются надуть нас. Бери девушку, — сказал старый майор.

Но тут Майра вновь взяла капитана за руку:

— Ваша честь, можно я сяду вместе с вами прямо сейчас? Я без проблем могу сидеть верхом спереди. А вы можете научить меня двигаться в ритме с вашим конем — верх-вниз, вверх-вниз. Я буду очень хорошей наездницей.

Жемчужина улыбнулась, и мне показалось, будто молодой капитан тихо застонал. Он наклонился и, втянув ее наверх, посадил впереди себя. Она откинулась ему на грудь и что-то прошептала. Он развернул своего коня, ударил его пятками в бока и поскакал обратно в Фубо.

Старый майор посмотрел на нас и засмеялся.

Мы все молчали, за исключением бабушки. Она заговорила по-ирландски, проклиная его ровным твердым голосом:

— Пусть не будет тебе ни капли удачи. Пусть не будет у тебя внуков у домашнего очага, не будет ни единого дня без боли и ни единой ночи без мучений.

— Что она там говорит, Маллой? Что бормочет эта старая ведьма? Какие-то свои языческие заклятья? Скажи ей, что они на меня не действуют.

— Моя внучка происходит из рода королев-воительниц. И вы не в силах ни обесчестить, ни унизить ее, — сказала бабушка ему уже по-английски.

— Что ж, посмотрим, старая карга!

Он развернул своего коня и тоже уехал.

Я заплакала, и Майкл обнял меня.

Но тут бабушка схватила меня за плечи и встряхнула:

— Не смей плакать. Не своди на нет жертву сестры. Майра выживет, не сомневайся. Им никогда не победить, — продолжала она. — Им не лишить нас Божьего благословения. Что бы они ни делали, Майра все равно выживет. Она у нас боец, воительница.

— Жемчужина эта, конечно, полная бесстыдница, — заявила Тесси Райан, но ее никто не слушал.

Соседи пошли в дом нашей матери. Они пили poitín, но говорили мало.

Мама взяла кусок горящего торфа из очага.

— Пойдем, Онора, я отнесу этот торф, зажженный от костра Святого Иоанна, в твой дом вместе с тобой.

— Спасибо, мама, но мы с Майклом пойдем на холм одни. Думаю, так будет лучше.

* * *

Вот так. «Siúil, siúil, siúil a rún…» Мамина песня, она пела ее нам в качестве колыбельной, когда мы были маленькими. «Иди, иди, иди, любовь моя…» Она звучала в моем воображении, а потом я напевала ее Майклу, когда мы карабкались вверх по склону к нашей хижине. Я первой переступила порог нашего дома.

Моя первая ночь. Майор Пайк украл ее у меня, как если бы изнасиловал меня на самом деле. Как мы с Майклом могли после всего этого…

Я положила тлеющий торф в очаг, и пламя быстро разгорелось. Майкл пошел напоить Чемпионку, а затем вернулся со своей волынкой. Он сел на свой табурет у огня, а я — на свой рядом с ним. Майкл сунул мешок волынки под мышку и накачал в него воздух.