Людовик XV и его эпоха - Александр Дюма Страница 30

Ободренная такой надеждой, госпожа де Флавакур посылает за портшезом, садится в него, приказывает нести себя в Версаль и, прибыв на министерский двор, останавливает носильщиков, приказывает им отнять оглобли и отсылает их.

По двору много проходило людей, но никто не обращал особенного внимания на портшез, в котором сидела госпожа де Флавакур. Некоторые, впрочем, останавливались, не смея, однако, спросить сидевшую в портшезе, что она тут делает. Наконец через какое-то время по двору прошел герцог Жевр. Увидев посреди двора чей-то портшез, он подошел к нему, отворил дверцу и, крайне удивившись неожиданной встрече, воскликнул:

– Ах, Боже мой! Это вы, мадам де Флавакур?.. Каким это образом вы очутились здесь, посреди двора? А знаете ли, что герцогиня, ваша бабушка, скончалась?

– А вы, господин герцог, – отвечала госпожа де Флавакур, – знаете ли, что Морпа и жена его выгнали нас, меня и мою сестру, как каких-нибудь девчонок, из дома нашей бабушки? Они, без сомнения, боялись, чтобы мы не были им в тягость. Сестра моя ла Турнель не знаю куда отправилась. Что касается меня, то, как видите, я положилась на волю Провидения!..

Изумленный герцог не нашел что сказать в ответ госпоже де Флавакур. Он поклонился ей, просил ее немного подождать, побежал к королю и, подведя его к окну, указал на стоящий посреди министерского двора портшез.

– На что вы мне показываете? – спросил король.

– Ваше величество, изволите видеть этот портшез?

– – Да, вижу.

– В нем сидит де Флавакур.

– Де Флавакур в этом портшезе?! – воскликнул король. – Одна посреди двора?

– Одна, государь.

– Кто же ее туда поместил?

– Она сама так рассудила.

– Объяснитесь, герцог.

– Госпожа де Флавакур, изволите видеть, государь, выгнана из отеля Мазарин Морпа и его женой. Не имея пристанища, она сочла долгом предоставить себя воле Провидения и…

– И?..

– Положиться на вашу доброту, государь. Людовик XV засмеялся.

– Ступайте за ней, – сказал он. – Прикажите, от моего имени, отвести ей тотчас же в моем дворце квартиру и немедленно отправьте нарочных для отыскания сестры ее ла Турнель.

Герцог Жевр опрометью бросился во двор, взял де Флавакур под руку и представил ее королю.

Король отвел ей квартиру в новом флигеле, занимаемую прежде госпожой де Мальи, и обещал ей место статс-дамы. Что касается госпожи де ла Турнель, то она была немедленно отыскана и привезена во дворец, в квартиру, предоставляемую господину де Вореалю, епископу Реймскому, в случае его приезда.

Заметим здесь, что из пяти сестер де Нель госпожи де ла Турнель и де Флавакур были красивее всех, чего король не мог не заметить. Людовик XV имел склонность вообще ко всем сестрам де Нель, поэтому он стал ухаживать и за этими двумя, вновь прибывшими к нему.

Морпа и жена его, видя, что король особенно добр и внимателен к двум сестрам, пожелали с ними подружиться. Они успели в этом перед одной только де Флавакур, женщиной кроткой, доброй, не умевшей никому мстить, которая объявила, что она им все прощает, если только они будут, хоть немного, действовать в ее пользу. Но не так было с госпожой де ла Турнель, которая возненавидела их и долго хранила эту ненависть.

В то время как король имел свои глаза обращенными в одно и то же время на госпожу де Флавакур и госпожу де ла Турнель, обе эти сестры находились при следующих обстоятельствах.

Муж госпожи де Флавакур, как мы сказали, был в походе. Хотя он и отсутствовал, но тем не менее был любим своей женой, которая не замедлила дать понять королю, что она никогда не согласится изменить своему мужу, даже если бы этого требовал от нее сам король.

Госпожа де ла Турнель, как мы уже говорили, была вдовой, но в описываемую нами эпоху сердце ее было занято графом д'Аженуа, сыном герцога д'Егильона, племянника герцога Ришелье.

Поэтому Людовик XV обратился к содействию последнего как важного родственника, влияние которого могло быть, конечно, довольно сильно на молодого графа.

Но Ришелье, вместо того чтобы действовать словами, решил действовать хитростью. Он уговорил одну из придворных дам ехать к графу д'Аженуа, с тем чтобы обольстить его: посылаемая дама, надо заметить, была очень недурна собой.

В продолжение этого времени госпожа де ла Турнель, переселившаяся на жительство в Версаль, никого не видела, кроме тех лиц, которых король позволил ей видеть, – граф д'Аженуа, конечно, не принадлежал к их числу.

Тогда только герцог Ришелье начал действовать сообразно своим намерениям. Сирена, которую он послал к своему племяннику, с каждым днем одерживала все большую и большую победу над сердцем графа. Действуя по наставлениям герцога Ришелье, искусительница объявила своему обожателю, что ей надобно на некоторое время с ним разлучиться. Граф обещал в разлуке с ней переписываться, и они переписывались.

Письма графа д'Аженуа передавались дамой герцогу Ришелье, герцог Ришелье передавал их королю, а король – госпоже де ла Турнель.

Несмотря на эти письменные доказательства измены, ла Турнель сначала твердо держалась своего мнения о графе и говорила, что эти письма не от него, что подделывают его почерк, но письма, продолжавшие передаваться, стали иметь до того нежное и страстное содержание, доказательства неверности графа до того сделались явными, что госпожа де ла Турнель решила мстить своему неверному обожателю – и мстить тем же. Так как она ненавидела свою сестру де Мальи и была слишком горда для того, чтобы подражать примеру де Вентимиль и де Лараге, то решилась просить короля удалить ее от двора.

Король, охладевший уже к де Мальи, обещал де ла Турнель исполнить все, чего она ни пожелает.

Быть может, Людовику XV и неловко было объявить госпоже де Мальи свою к ней немилость, быть может, он бы и затруднялся в этом. Но де Мальи сама предупредила желание короля, упрекнув его однажды в холодности к ней.

Людовик XV вообще был всегда жесток с женщинами, которых не любил.

Воспользовавшись этим случаем, он отвечал госпоже де Мальи, что это равнодушие к ней действительно существует в его сердце, что он не способен притворяться, что он говорит то, что чувствует.

Этот ответ как громом поразил бедную де Мальи. Она испустила жалостный крик, залилась слезами и пала перед королем на колени.

Но чувства короля не изменялись, и де Мальи, поднявшись на ноги, узнала из собственных уст своего августейшего обожателя, что он не только не любит ее более, но что ей надобно удалиться от двора и уступить место сопернице ее.

Тогда госпожа де Мальи начала просить, умолять короля не поступать с ней так жестоко. Она объявила, что согласна даже играть при госпоже де ла Турнель ту же роль, какую сама играла при сестрах своих де Вентимиль и де Лараге, но неумолимый король ни на что не соглашался: он назначил ей два дня сроку, чтобы удалиться от двора.