Сын Тарзана - Эдгар Берроуз Страница 30

Мериэм смотрела ему прямо в глаза, как смотрит обреченный зверь в гипнотические глаза змеи, готовящейся обвить свои кольца вокруг добычи. Руки девочки были свободны. Шведы заковали ее в цепь, как в древние времена заковывали рабов: один конец цепи охватывал ее шею, и на другом был большой винт, глубоко вогнанный в землю.

Медленно пятилась Мериэм к противоположному углу палатки. Мальбин наступал на нее; он расставил руки, чтобы схватить ее; рот у него был открыт, он дышал часто, прерывисто.

Девочка вспомнила, что Иенсен велел позвать его, если Мальбин будет ей досаждать. Но Иенсен был в джунглях на охоте, — Мальбин все рассчитал! Она все-таки закричала, громко и отчаянно, закричала несколько раз, прежде чем Мальбину удалось зажать ей рот своими грязными пальцами. Она сопротивлялась; она боролась, как борются в джунглях — зубами и когтями. Он с трудом справлялся с ней. В этом стройном, девичьем теле, под нежной, бархатной кожей скрывались мускулы львицы. Но и Мальбин был не из слабых. Он был груб по характеру и внешности; он был огромного роста и обладал страшной силой. Медленно валил он девочку на спину, ударяя ее по лицу всякий раз, когда ей удавалось поцарапать или укусить его. Мериэм отчаянно билась и старалась подняться, но она чувствовала, что его пальцы сжимают ей горло и что она теряет силы…

Иенсен тем временем успел убить в джунглях двух оленей. Ему не пришлось сильно углубляться в лес, да он и не хотел уходить далеко от лагеря. Он боялся, как бы Мальбин не воспользовался его отсутствием. Он вспомнил, что Мальбин отказался охотиться вместе с ним, и это показалось ему подозрительным. Поэтому, убив оленей, он немедленно повернул обратно, приказав своим неграм тащить добычу в лагерь.

Он уже прошел половину пути, когда до него донесся со стороны лагеря отчаянный крик. Он остановился, прислушиваясь. Крик повторился. Затем все смолкло. Бормоча ругательства, он бросился бежать к лагерю. Нет, он не опоздает! Что за остолоп этот Мальбин! Рисковать богатством из-за своих животных инстинктов!

Не один только Иенсен услыхал крики Мериэм: слышал их другой белый человек, который охотился в это время в лесу в сопровождении нескольких черных воинов. Он даже и не подозревал о близости лагеря белых. Это, без сомнения, был голос женщины, которой угрожает опасность. И он, не раздумывая, пустился бежать на звук голоса. Но он был дальше, чем Иенсен, и Иенсен прибежал первым.

То, что он увидел, не вызвало жалости в его черством сердце; но его охватила бешеная злоба против товарища. который готов был разрушить все их планы. Мериэм все еще сопротивлялась. Мальбин наносил ей удар за ударом. Когда Иенсен с криком ворвался в палатку, Мальбин оставил свою жертву, быстро повернулся к взбешенному товарищу и выхватил револьвер из кобуры. Иенсен отступал, тоже вытаскивая револьвер. Оба выстрелили одновременно. Иенсен остановился и выронил револьвер. Мальбин всадил одну за другой еще две пули в тело своего друга. Мериэм, смотревшая с ужасом на эту сцену, была поражена живучестью Иенсена: его глаза закрылись, голова опустилась на грудь, но он все еще стоял на ногах и дико рычал. Мальбин продолжал стрелять; только после четвертой пули Иенсен покачнулся и упал лицом вниз. Мальбин подошел к нему и с отвратительным ругательством ударил ногой безжизненное тело. Затем он вернулся к Мериэм. Он снова схватил ее, но в эту минуту полог палатки бесшумно отвернулся, и на пороге появился высокий белый человек. Ни Мериэм, ни Мальбин не заметили его. Мальбин стоял спиной к незнакомцу и заслонял его от Мериэм.

Вошедший быстро шагнул вперед, переступив через тело Иенсена. Тяжелая рука опустилась Мальбину на плечо. Он обернулся и увидел перед собой высокого черноволосого мужчину, с серыми глазами, одетого в хаки, с пробковым шлемом на голове. Мальбин снова схватился за револьвер. Но его противник оказался проворнее: в одно мгновение револьвер был выбит у него из рук и отлетел далеко в сторону.

— Что это значит? — обратился он к Мериэм, но она не поняла его. Она покачала головой и ответила по-арабски. Незнакомец повторил свой вопрос на ее родном языке.

— Эти люди увели меня от моего Корака! — ответила девочка. — Один из них, вот этот, очень скверно обращался со мной. Второй, которого он только что убил, хотел помешать ему. Они оба — дурные люди; но вот этот гораздо хуже того. Если бы мой Корак был здесь, он убил бы его. Ты, должно быть, не такой же, как они, если ты его не убиваешь.

Незнакомец улыбнулся.

— Да, его следовало бы пристрелить, — сказал он. — Он, несомненно, заслуживает того. Когда-нибудь я убью его, только не сейчас. Но я позабочусь, чтобы он никогда больше не обижал тебя.

— Ты заслужил смерть, — сказал незнакомец Мальбину, — но я не судья. Я знаю вас обоих и знаю, что вы за птицы. У тебя и у твоего друга здесь самая постыдная слава. Ты нам не ко двору, убирайся! На этот раз я тебя отпускаю; но не смей больше возвращаться в эти края, иначе я возьму на себя роль правосудия. Понял?

Мальбин пришел в бессильную ярость, изрыгая проклятья и награждая своего противника самыми нелестными прозвищами. Но тот, схватив его за шиворот, так основательно встряхнул его, что у негодяя застучали зубы. Сведущие люди говорят, что из всех телесных наказаний, не причиняющих человеку увечья, эта добрая старая встряска есть самая мучительная кара. Такую-то встряску и задал теперь незнакомец Мальбину.

— А теперь убирайся-ка поскорее отсюда! — крикнул он. — В другой раз будешь знать, с кем имеешь дело!

И он шепнул Мальбину свое имя; едва только негодяй услыхал это имя, его лицо побледнело и вытянулось, и он вдруг присмирел.