Мамаево побоище. Русь против Орды - Юрий Корчевский Страница 3

— Спаси и сохрани! Так лекарь немецкий его пользует, священники службы за здравие каждый день проводят.

— Лета, однако, да испытания тяжкие. Один плен литовский чего стоит.

— Ниспошли, Господи, здравия и долгие лета митрополиту! Устал я что-то, Михаил Андреевич, отдохнуть хочу.

Бренок откланялся.

Великий князь растянулся на ложе. Надо обмыслить положение. Купцы-то ладно, невелики птицы. Вот с митрополитом что? Пока Дмитрий был мал, Алексий практически правил княжеством. С годами советчиком незаменимым стал. Только последний год болеет часто, похоже — не протянет долго. А митрополит в княжестве нужен, да из русских — не из варягов, такой, чтобы Русь объединить помог. Надо будет с Бренком посоветоваться. Не церковный он человек, но совет дельный дать может.

Следующим днём князь спросил ближнего боярина.

— Что ты, князь! Ведь митрополит-то жив! Как можно человека подбирать, когда престол святой занят?

— Мы с тобой, Михаил, люди государевы, вперёд смотреть должны.

— Ну, если так, то думаю: Сергий Радонежский — самая подходящая фигура.

— И я тако же мыслю.

День прошёл в хлопотах, а утром гонец принёс печальную весть о кончине митрополита. Жаль было святого старца, до слёз жаль. Как будто отца потерял. Ведь он выпестовал, наставлял молодого князя, от бед многажды уберегал. Вдруг вспомнилось, что в 1357 году хан ордынский потребовал себе в Орду Алексия для исцеления от слепоты своей любимой жены Тайдуллы. Не хотелось Алексию к басурманам ехать, однако прибыл. Отчитал молитвы, окропил супружницу ханскую святой водой, и чудо свершилось — прозрела слепая! Молвил хан в изумлении: «Велик Бог христианский!» И назвал городишко малый на Руси Тулой в честь жены. Правда, правили там баскаки ханские.

По завещанию Алексия погребли его в Чудовом монастыре.

Преподобный Сергий Радонежский отказался надеть митрополичий клобук. Тогда в Москве собрались епископы на Собор. По воле великого князя Дмитрия избрали митрополитом его духовника Митяя. Воспротестовал епископ Суздальский Дионисий, объяснил великому князю, что без согласия и воли Вселенского Патриарха Константинопольского возведение Митяя на святой престол будет незаконным. Митяя срочно постригли в монахи, дав при постриге имя Михаил, и послали с посольством в Константинополь. Среди посланных в свите его оказался Пимен, честолюбец, человек низкий. Мамай, считая, что новый митрополит поможет повлиять на князя Дмитрия, пропустил корабль с посольством по Дону до Чёрного моря.

Долго плыли вкруговую, в виду берегов, до Константинополя. И вблизи города, когда до него рукой было подать, Митяй, человек здоровый и никогда дотоле не болевший, внезапно скончался. Пимен, использовав деньги посольства, подкупил членов Святого Синода и, представ перед Патриархом Вселенским Нилом, был возведён в сан митрополита.

Так игумен Переяславского монастыря Пимен в июне 1380 года стал митрополитом, получив благословение патриарха.

Забегая вперёд, можно сказать, что новый митрополит благополучно вернулся с посольством в Москву.

Князь Дмитрий узнал о внезапной смерти Митяя на корабле. Выводы делать он умел. Пимена схватили, сорвали с него белый клобук и сослали в Чухлому.

В Москву патриархом Нилом был послан выходец из Болгарии, митрополит Киприан. Он приступил к исполнению своих прав, но был схвачен слугами Дмитрия Иоанновича, ночь провёл в узилище и был выдворен из Москвы. Взбешённый Киприан 23 июня предал Дмитрия Иоанновича анафеме.

События стали сыпаться по нарастающей. В прошлом году мурза Булат-Темир разорил сёла нижегородские, за что Дмитрий Нижегородский с братом Борисом, чьи сёла пострадали сильнее всех, настиг мурзу у реки Пьяне. Татары сечу не выдержали, бежали. Многие были убиты, многие утонули в реке. Сам Булат-Темир ушёл в Орду, где разгневанный хан Азис велел его удушить тетивой от лука.

Взбешённый поражением татар от русских, темник Мамай послал царевича Арапшу с войсками на Русь — наказать примерно. Соседи нижегородцев, мордва, взялись указать безопасный путь, броды. Дмитрий Суздальский узнал о походе и смог известить великого князя Дмитрия об угрозе.

Властелин московский успел собрать войско из ратников переславльских, юрьевских, муромских, ярославльских и суздальских, выехал с войском навстречу врагу. Долго ждал татар, но, не дождавшись, решил, что татары передумали, испугавшись его рати, и возвратился в Москву. Войско же под предводительством Иоанна, сына Дмитрия Константиновича, и князя Симеона Михайловича, осталось у реки.

Лето, жарко. Поверив слухам, что татары далеко, князья с воеводами решили потешиться охотой. Воины, утомлённые зноем, сняли броню и сложили её на телеги обоза. Сами же стали пить крепкий стоялый мёд и пиво. Знамёна полков стояли уединённо, прапорщики присоединились к веселящимся.

Князья мордовские лесными дорогами подвели к стану русских Арапшу, который был «карла станом, но великан мужеством, хитёр на войне и свиреп до крайности».

Царевич окружил войсками стан и ударил с пяти сторон. Русские ратники бежали к реке. Погибло множество воинов и бояр. Князь Симеон Михайлович был изрублен, князь Иоанн Дмитриевич утонул в реке.

Татары, оставив караул малый с пленниками и обозом, на третий день объявились у Нижнего. Князь Дмитрий Константинович успел бежать в Суздаль, многие жители — на лодках вверх по Волге, тем и спаслись. Татары же убили оставшихся жителей и сожгли город. Мордва по следам татар бросилась грабить русские земли.

Разор получился великий. Что не успели взять трофеями и сжечь татары, довершила мордва.

Князь Городецкий, Борис Константинович, вместе с племянником Симеоном Дмитриевичем и воеводой великого князя Свиблом зимой опустошил в отместку землю мордовскую — данника ордынского, истребляя людей, и сжёг жильё. Взяли в плен множество людей — жён и детей, казнили их в Нижнем, отдав на расправу толпе. Народ в злобном остервенении волочил их по льду, бил палками, травил псами. Раздетых их утопили, бросив в полынью.

Сия месть возбудила гнев Мамаев — русичи покусились на земли союзников и данников. Надобно было показать им, кто хозяин на земле русской. Только Орда может решать, кого казнить, кого миловать. Мамай приказал мурзе Бегичу собирать войска и идти на Нижний — разорить его дотла.

С тем и пришёл утром Михаил Андреевич к великому князю.

— Здрав буди, Димитрий Иоаннович!

— И тебе здравствовать, Михаил Андреевич! С чем пожаловал?

— Опять татарам неймётся! Забыть не могут, как мы по землям мордовским зимой прошлись. Так ведь не мы первые напали.

— Татары — народ злобный, обидчивый, мстительный. Надо ополчение собирать.

— Я распорядился уже гонцов к удельным князьям послать — прямо спозаранку.

— Одобряю. Кто у татар войском предводительствует?

— Мурза именем Бегич.