Тайпан - Джеймс Клавелл Страница 3

Но именно Струан разработал хитроумный план, согласно которому следовало оставить в покое Кантон, где начались все неприятности, и отправить экспедиционный корпус на север к Чушаню. Струан рассчитал, что англичанам будет нетрудно овладеть островом, поскольку китайцы не имели представления о современной войне и были бессильны против любой европейской армии или флота. Оставив на Чушане небольшой гарнизон и несколько кораблей, чтобы блокировать устье Янцзы, экспедиционный корпус должен был двинуться дальше на север, подойти к устью Бэйхэ и угрожать оттуда Пекину – столице Китая, находившейся всего в ста милях вверх по течению. Струан понимал, что только такая непосредственная опасность заставит императора запросить мира – и немедленно. Этот блестящий замысел великолепно оправдал себя. Экспедиционный корпус прибыл к берегам Китая в июне прошлого года. К июлю англичане уже были на Чушане. К августу флот встал в устье Бэйхэ. А еще через две недели император прислал чиновника, чтобы обсудить условия мирного договора – впервые в китайской истории император официально признал существование европейцев. И война закончилась почти без потерь с обеих сторон.

– Лонгстафф поступил очень разумно, последовав этому плану, – уверенно заявил Купер.

– Любой китайский торговец скажет вам, как поставить китаезу на колени, – грубо ответил Брок. Он сдвинул цилиндр со лба назад и поправил повязку на глазу. – Лучше объясните, почему Лонгстафф и Струан согласились вести переговоры здесь, в Кантоне. Каждый дурак знает, что вести переговоры для китайца означает просто тянуть время. Нам нужно было стоять на севере у Бэйхэ до тех пор, пока мирный договор не будет подписан. Так ведь нет, мы вернулись со всем флотом назад и вот уже полгода ждем, когда эти содомиты приложат наконец перо к бумаге. – Брок сплюнул. – Глупо все, чертовски глупо! Нам следовало оставить за собой Чушань. Вот уж, скажу я вам, остров так остров. – Чушань имел двадцать миль в длину и десять в ширину, земли его были богаты и плодородны, построенный там большой город Динхай был удобным портом. – На Чушане, по крайности, можно вздохнуть полной грудью. Да что говорить, три-четыре фрегата с этого острова закупорят Янцзы быстрее, чем вы шляпу снимете. А кто держит в своих руках эту реку, тому открыт путь к сердцу Китая.

– Чушань пока что еще у вас, мистер Брок.

– Ну да. Только это не записано в вонючем договоре, так что он вроде и не наш. – Брок принялся притопывать ногами, чтобы согреться на холодном ветру.

– Может быть, вам стоит поговорить об этом с Лонгстаффом, – предложил Купер. – Он обычно прислушивается к советам.

– Только не к моим, нет. И вам это хорошо известно. Но я вот что скажу: когда в парламенте услышат об этом договоре, вот тогда и придет час расплаты, помяните мое слово.

Купер закурил сигару:

– Здесь я, пожалуй, соглашусь с вами. Это поразительный документ, мистер Брок. Особенно в наше время, когда все европейские державы захватывают земли, где только можно, и рвутся к власти.

– Соединенные Штаты, я так полагаю, остаются выше этого? – Лицо Брока стало жестким. – А как насчет ваших индейцев? А покупка Луизианы? Испанская Флорида? Вы уже посматриваете на Мексику и на русскую Аляску. В последней почте говорилось, что вы даже пытаетесь прибрать к рукам Канаду. А?

– Канада американская, а не английская. Мы не будем воевать с вами из-за Канады, она присоединится к нам по своей доброй воле, – ответил Купер, скрывая беспокойство.

Он подергал себя за бачки и плотнее запахнул сюртук, чтобы защититься от пронизывающего ветра. Купер понимал, что война с Британской империей сейчас будет катастрофой и погубит компанию «Купер и Тиллман». Черт бы побрал войны! Но при этом он знал и то, что Штатам рано или поздно придется воевать за Мексику и Канаду, если не отыщется иного решения. Точно так же, как Британии пришлось воевать с Китаем.

– Никакой войны не будет, – сказал Тиллман, дипломатично пытаясь успокоить своего компаньона. Он вздохнул и пожалел, что сейчас не у себя в Алабаме. Вот где человек может жить как джентльмен. Там не придется каждый божий день иметь дело с проклятыми англичанами, или с богохульствующим и сквернословящим отребьем вроде Брока, или с самим дьяволом во плоти вроде Струана, или даже со старшим партнером Джефферсоном Купером, который считает Бостон пупом земли и по молодости лет не имеет представления о сдержанности. – И эта война уже закончилась, к лучшему то или к худшему.

– Помяните мои слова, мистер Тиллман, – обратился к нему Брок. – Этот растреклятый договор ничего не дает ни нам, ни им. Нам нужно было закрепиться на Чушане и открыть порты на материковом побережье. Через пару-тройку недель воевать придется снова. В июне, когда ветер посвежеет и погода установится, флоту опять плыть на север к Бэйхэ, это уж как пить дать. А если дело дойдет до драки, как, спрашивается, мы сможем закупить чай и шелка, когда время придет? В прошлом году торговля почти остановилась из-за войны, в позапрошлом вообще прекратилась, да еще в придачу весь наш опиум забрали на выкуп. Восемь тысяч ящиков только у меня одного. Мне это обошлось в два миллиона таэлей серебром. Наличными.

– Ну, эти-то деньги не пропали, – возразил Тиллман. – Ведь тогда Лонгстафф приказал нам расстаться с ними. Чтобы спасти наши жизни. Он выдал нам бумагу от имени британского правительства. Да и в договоре это есть. Нам должны вернуть шесть миллионов таэлей серебром за конфискованный опиум.

Брок грубо расхохотался:

– Вы думаете, парламент признает писульку Лонгстаффа? Господи, да любое правительство вылетит из своих кресел в мгновение ока, стоит ему лишь заикнуться о выделении денег для уплаты за опиум! А что до шести миллионов по договору, так все это пойдет в счет военных издержек. Я знаю парламент получше вас. Мой совет вам обоим: помашите своим пятистам тысячам таэлей ручкой. Так что, если мы ввяжемся в войну и в этом году, торговли опять не будет. А не будет торговли, мы все вылетим в трубу. Вы, я, любой китайский торговец. Даже Благородный Дом, чтоб он провалился ко всем чертям!

Резким движением Брок вытащил часы из кармана. Церемония должна была начаться уже час назад. Время уходит, подумал он. Да, но не для компании «Брок и сыновья», Господь свидетель. Семнадцать лет Дирку сопутствует добрый йосс, но теперь настала пора перемен.

Брок с торжеством подумал о своем втором сыне, Моргане, который умело – и безжалостно – управлял всеми их вкладами в Англии. Он спрашивал себя, удалось ли Моргану подорвать влияние Струана в парламенте и банковских кругах. Клянусь Господом, мы еще пустим тебя ко дну, Дирк, думал он, и твой Гонконг вместе с тобой!

– Какого черта, почему не начинаем? – раздраженно бросил он и заторопился к морскому офицеру, который расхаживал взад-вперед рядом с шеренгами морских пехотинцев.

– Что с тобой творится, Джефф? Ты же знаешь, что он прав насчет Гонконга, – заговорил Тиллман, когда Брок отошел достаточно далеко. – Тебе следовало бы дважды подумать, прежде чем задирать его.

Купер слабо улыбнулся:

– Брок так чертовски самоуверен. Ничего не мог с собой поделать.