Мы поднимаем выше стяги! - Иван Кузмичев Страница 3

Все сходилось к тому, что от царя решили избавиться местные воротилы, для которых, по-видимому, возвращение государя стало не безопасным. Правда, бандитам то от покушения какой прок, раньше государь ими не занимался так плотно как можно было бы? Но Прохор не задумывался обо всем этом, целиком и полностью отдавшись жажде мести.

Не обращая внимания на крики гражданских и сутолоку города, крайние витязи, несли в руках горящие факелы, роняющие на снежный покров тлеющие частицы пакли, с шипением затухающие в замерзшей когда-то воде. Набедренные сумки, наполовину заполненные бумажными патронами, покачивались в такт движению, ножны с саблями рядовых витязей остались в обозе, под охраной взвода первой роты.

Фузеи замерли на правом плече, заняв место на погоне, плотно пришитом к бушлату, придерживая ладонью за приклад, воины четко шли в ногу, сверкая рифленым медведем на треухе, в ало-красном свете факелов блестели плоские штыки, сразу же примкнутые к оружейным дулам. В глазах воинов, прошедших не одно сражение, разгорался фанатичный огонек. Каждый из молодых солдат понимал, кто для них цесаревич на самом деле. Он не просто старший брат. Ведь как можно назвать того кто дал крышу над головой, пищу, семью, в конце концов, того который смог изменить судьбы многих беспризорников, уже не чаявших другой судьбы, как быть отбросами общества, скитаясь по улочкам городов, грабя, убивая, или выпрашивая милостыню, постоянно ожидая появления отряда полиции в сопровождении очередного доносчика. Кем мог быть человек, давший все это отрокам?! Отцом, повелителем, хозяином… богом, всеми сразу, была бы на то его воля, но он выбрал для себя тяжкую участь наставника, хотя сам нуждался в помощи и наставлениях. И сейчас Он лежал в доме, истекая кровью, чуть не умерев из-за прихоти местных подонков возомнивших себя хозяевами жизни, причем не только своей жизни, но и других тоже!

Многие из витязей в прошлом были беспризорниками, гонимыми обществом, бродягами, частенько попадавшими под влияние уличных банд и главарей шаек. Они помнили вкус гнили на губах, постоянный запах миазмов по утрам и ноющую боль в спине после ежедневных побоев.

Время хаоса, время, когда молодые мальчишки чуть было, не скатились до уровня зверей, на всю жизнь отпечаталось в их молодом юношеском воображении, вытравив остатки вседозволенности, принеся этим самым новое чувство преданности одному человеку. Тому человеку, который помог выбраться им «со дна», показав лучшую жизнь, с идеалами, будущим и смыслом всей жизни. Преданность… как желанна и прекрасна она, но вот заполучить ее с каждым годом становится все сложней, вместе с приходом цивилизации приходят в общество людские пороки, возводимые ранг норм. Да, это неизбежно, кое-кто понимает это, кто-то желает просто смириться с происходящим, довольствуясь благами этой самой цивилизации, но не все такие, кому-то не нужна жизнь животного. И именно эти люди оставляют след в истории, вписывая в эту «книгу» целые главы, золотыми или кроваво-алыми буквами, не важен цвет, главное, что они вершители судеб, а уж какие вершители, плохие или нет, могут оценить потомки, но только не современники, такова жизнь…

Таким человеком может стать каждый из витязей, но они давно определили для себя свои собственные ценности, о которых столь много им говорил отец Варфоломей, наставники, учителя. Мало кто знает, каких усилий стоило всей команде корпуса менять мировоззрение отроков-максималистов. Однако при всей кажущейся отрешенности от прошлого витязи обладали характером воинов, воспитанных в жестких условиях, когда плечо своего друга и товарища всегда поможет тебе в беде, тренировка ли это или очередная зубодробительная задача учителя Логинова, не важно, братство дало то, о чем мечтал каждый из них. А вместе с этим рождалось и общее чувство родства, недопустимое для всех остальных, когда даже беда молодого собрата воспринимается как своя собственная.

При этом внушаемые Старшим братом через отца Варфоломея, ростки философии почетной смерти на поле боя дали поразительный результат воинской смекалки и дисциплины, когда не может быть глупого геройства, как впрочем, и трусости, одним из девизов корпуса с успехом мог бы стать: «Русские не сдаются!», но даже он не смог бы отразить всей сути столь странных воинов, из рядов которых с успехом выходили полицейские, мастеровые, инженеры, и даже пара младших наблюдателей ПБР.

И вот сейчас корпус был в шаге от своего падения, ведь мог умереть не просто основатель, а тот чья жизнь является одновременно и сердцем и мозгом всего организма «Русских витязей». Можно ли простить это? Каждый из витязей ответит: «Нет!» и правильно сделает, ведь преступники, какими бы высокими идеалами не прикрывались, останутся ими навсегда. Будь то разбойник в лесу «прикармливающий» местных крестьян сотой долей награбленного, или купцы-евреи, наживающиеся на горе людей, всем им положено одно – наказание! Пускай не равноценное, но как таковое он обязательно должно быть.

Воевать против своих же русских людей у самого Прохора желания не было, ему требовались истинные виновники, однако это не значит, что он не сможет переступить через десяток другой жизней «невинно» убиенных. Опыт противодействия своим же соотечественникам у витязей, конечно, был, но ведь тогда они воевали по всем канонам военной доктрины, против мятежников, а теперь предстояло вести пускай небольшую, но все-таки войну в городе, не применяя артиллерии, в заведомо меньшем количестве, чем возможный противник. Эти мысли пробегали в голове полковника Митюха, пока они шли к старому городу, мысленно прикидывая как лучше воспользоваться ситуацией, Прохор вспомнил, как видел висящие по обочинам дороги на Воронеж трупы бунтовщиков-булавинцев. Да, карательный отряд князя Долгорукова, мстящего за гибель своего брата, не знал жалости, показывая всем, как расправляются с предателями Отечества. Конечно репутация князя «подмокла» сильно, но был приказ государя, да и чувство мести пока еще свято в этом времени, европеизация не взяла верх в родственных отношениях и кровной связи, заменяя их выгодой и наслаждением.

Вот только репутация заботила Прохора меньше всего, главная цель – это выполнение задачи, а путь… его можно выбрать разными способами, было бы желание. В последний раз проверив боезапас для обреза, вытащив на четверть клинок из ножен, главный витязь на ходу махнул рукой, ускоряя свой шаг.

-Вперед.

Черта Старого города осталась позади, выстроившиеся в четыре колонны, повзводно, роты шли одна за другой, витязи на ходу меняли факелы, откидывая черные обгорелые головешки в снежные сугробы возле стен домов. Две колоны шедшие в центре держали наготове фузеи, успевая подмечать по сторонам шевеление в проулках и щелях между домами. Хотя солнце давным-давно село, жизнь в этом районе города продолжала бурлить, несмотря ни на какие события, происходящие в городе.

Неровный желтый свет от факелов падал на деревянные стены, оконные ставни домов давно закрыты, а сами дворовые людишки успели спрятаться в свои норы, боясь высунуться наружу. Вскоре полк уперся в живой тупик, из-за того, что здесь не было четкого разделения на улицы как таковые, навигация слегка подвила Прохора, поздно заметившего окружающие его полк толпы оборванцев. Циркуляр застройки столицы сыграл злую шутку с молодым витязем.