Таггарт - Луис Ламур Страница 29

Оставив Мириам сторожить мулов, Таггарт прошел по тропе в том направлении, в котором они двигались до остановки, но ничего не обнаружил. Так что же делать?

Идти дальше или оставаться на месте? Задержаться до утра — значило нарваться на смерть. Значит — нужно идти. Потом подыскать укромный уголок, где можно спрятать мулов. Ведь у них вдоволь еды, и, если повезет, они смогут несколько дней отсиживаться в укрытии.

Он вернулся к Мириам.

— Садись в седло, уходим отсюда.

Она повиновалась без слов, не требуя объяснений, не тратя время на бесполезные споры. Раз он решил — так и будет, она вполне доверяет ему.

Впереди ехал Сванти, сразу за ним — Мириам. Мулов вели в поводу.

Лунный свет позволял путникам хоть как-то осмотреться. Продвигаясь очень осторожно, они по пути искали следы трех исчезнувших всадников. В то же время Таггарт прикидывал, где можно укрыться на несколько дней, чтобы выяснить, что стало с Адамом и остальными.

Вскоре петляя, тропинка начала подниматься на утес, основание которого тянулось справа от них. Около двадцати ярдов она шла в прежнем направлении, потом повернула назад, и лишь еще через сорок ярдов вновь побежала вперед. Хотя высота утеса была не более пятисот футов, на то, чтобы одолеть подъем, ушел час. Судя по состоянию тропинки, по ней давно никто не поднимался. Сванти дважды приходилось спешиваться и оттаскивать преграждавшие дорогу обломки скал.

На вершине они остановились перевести дух. Вокруг простирался безбрежный, фантастический край. Огромные иззубренные пики и утесы купались в потоках серебристого лунного света. Ниже, в бездонных пропастях, царил непроглядный мрак. Место это, казалось, не принадлежало обычному миру. В кронах редких сосен зловеще завывал ветер.

Плато, на котором сейчас находились беглецы, было примерна на том же уровне, что и видневшаяся на северо-западе вершина Рокинстрау. Несколькими сотнями ярдов дальше над плато возвышалась плоская и широкая меса [4]. Вершина ее казалась ровной, точно была срезана ножом. Внимательно осмотрев гору издалека, Таггарт оставил Мириам ждать на обрыве и направился к месе. После недолгих поисков ему удалось отыскать путь на вершину и подняться туда.

Перед ним открылась площадка в пятнадцать — двадцать акров; с одной стороны она имела впадину, достаточно глубокую, чтобы спрятать там мулов. После недавнего дождя там собралось мелкое, но довольно большое, с половину акра озерцо.

Довольный увиденным, Сванти привел на вершину мулов и загнал их во впадину, а сам вместе с Мириам сел на краю месы, откуда открывался вид на много миль окрест. Холодный ветер пронизывал до костей. А над головой висело необъятное безоблачное небо. Из непроглядной тьмы выступали посеребренные вершины гор. Беглецы были затеряны среди этих безлюдных просторов; они словно очутились в ином, неведомом мире.

Внезапно до Мириам дошло:

— Пете Шойер убивал людей ради нескольких сотен долларов вознаграждения. Разве такой человек побоится убить ради золота, которое вез тот мул?

Сванти глубоко вздохнул. Он и сам об этом думал. Есть люди, которые ни за что не пошли бы на убийство, кроме как во имя закона… но ведь есть и другие. Где грань, что отделяет стража порядка от самого закоренелого бандита? И есть ли она вообще?

— Консуэло говорила со мной. Может, потом она с тем же предложением обратилась и к Шойеру. Она до смерти напугана, Мириам. И нисколько не верит в способность Адама защитить ее. Просила меня увезти ее.

— А где Адам?

— Это-то меня и тревожит. — Он поднялся. — Я оставлю тебя здесь одну. Что бы ты ни услышала, что бы ты ни увидела, что бы ты ни подумала, жди меня. Я хочу быть уверен, что ты тут… Едва ли тебя кто-то сможет найти. Но не подходи к краю, не высовывайся.

— Долго ли до рассвета?

Сванти глянул на звезды.

— Около часа, может, два. Вообще-то тут, наверху, рассвет наступает скорее, чем внизу. Я спущусь, и выясню в чем дело. Если с Адамом что-то случилось, непременно найду его.

— Хорошо, — еле слышно промолвила она.

Он потуже затянул подпругу и сел в седло.

— И вот еще, Мириам. Держи глаза нараспашку, а винтовку под рукой. Теперь тебе придется остерегаться не только апачей, но и Шойера.

— Ты думаешь, он вернется?

— Не исключено.

— Тот, кто убил ради одного мула с золотом, без колебаний убьет ради шести… Ты об этом?

— Адам не погиб. Не сомневаюсь. Выстрелов не было, и мы не слышали шума борьбы. Уверен, он жив.

Но говоря это, про себя думал, что стальной клинок убивает беззвучно.

Мириам крепко пожала ему руку:

— Возвращайся, Сванти!

Он сжал ее пальцы и умчался прочь. Всю дорогу его терзали тревожные мысли.

Неужели Консуэло хотела, чтобы Адама убили? Трудно представить. Но она была в такой панике… Шойер — тому море по колено, и он не стал бы открыто расправляться с ним при Консуэло. Она не только сама не стала бы убивать Адама, но и не хотела бы этого вообще.

Однако Пете все больше беспокоил Таггарта. Он знавал подобных людей. По большей части они без зазрения совести убивали любого подозреваемого в преступлении, но, как ни странно, крайне неохотно шли на убийство во всех прочих случаях. Пете завоевал себе славу безжалостного и упорного преследователя, но насколько известно, еще никого не отправил на тот свет, кроме преступников, за захват которых назначали награду. Но это до сих пор, а теперь?

Направляясь к тому месту, где они начали подъем, Сванти инстинктивно стремился избегать тропы, по которой проехал. Не в его привычках было возвращаться той же дорогой — там могли ожидать в засаде враги. Однако спустившись с утеса, вынужден был выехать на тот путь, по которому шел их маленький караван — у него не было выбора: он не знал другой тропы и не располагал временем на ее поиски в темноте, хотя в глубине души каждый миг ждал встречи с Шойеррм. Уж коли такой, как Пете, вступил на кривую дорожку ради женщины и мула с золотом, и каким-то образом умудрился убрать Старка, то вполне в его стиле вернуться и за остальным. Как там он сказал? «Если нам придется разделиться, езжай своей дорогой. Ты меня не трогай, — и я тебя не трону».

Тогда ночью заявление можно было расценить как декларацию мира, освобождающую Таггарта от преследования при условии не докучать Шойеру; в свете нынешней ситуации слова эти служили лишь подтверждением того, что Пете заранее выработал свой план, успел тайком сговориться с Консуэло и что теперь они вдвоем уже далеко.

Неспешно начал подкрадываться день. Сперва тьма приобрела едва заметный серый оттенок, затем серый цвет стал переходить в бледно-желтый. Одна за другой гасли звезды, а из-за дальних вершин на востоке появились первые проблески света. Укрывшись среди деревьев, Сванти ждал. До рассвета он не мог практически ничего сделать, зато мог что-нибудь услышать. Вот и прислушивался во все уши, съежившись в седле от холода.