Корсары Южных морей - Эмилио Сальгари Страница 28

– А теперь, капитан, – продолжал неутомимый болтун, – выпьем за здоровье вашей невесты… Право же, этот медок мягчит глотку словно масло.

Последовав совету боцмана, баронет опустошил стакан.

– А сейчас, капитан, когда вы промочили горло, поговорим. Теперь, когда мы взорвали казематы, как нам вернуться на корвет? Путь через подкоп для нас закрыт.

– Признаться, – проговорил сэр Уильям, – я хотел задать тебе тот же вопрос.

– Положим, мы могли бы под покровом ночи пробраться по окопам к реке Мистик. А чтобы нас не расстреляли, обнаружив в окопе, мы с Малышом Флокко заранее разведаем путь через укрепления.

– Нужно уходить, и как можно скорее, – промолвил Маклеллан. – Даже здесь я не уверен в нашей безопасности.

– Вы сомневаетесь в хозяине? Если так, я тотчас же спущусь в погреб и отрежу ему язык.

– Нет, не его я страшусь. Мне внушает опасения солдат.

– Этот сопляк?

– Он провел тебя в башню, пил с тобой в таверне. Что, если он заговорит?

– Разрази меня гром! – воскликнул бретонец. – Это и правда опасно. – Но, тут же обретя прежнюю самоуверенность, этот храбрец, нерушимо веривший в свою счастливую звезду, беспечно продолжил: – Даже если этот недотепа проболтается и его командиры узнают, кто провел нас в Оксфорд-мэншн, колбасника немедленно расстреляют вместе с братцем.

– Пожалуй, ты прав, – признал сэр Уильям, – но, только покинув Бостон, я вздохну с облегчением.

– Не тревожьтесь, сэр, мы непременно выберемся отсюда! Корвету, слава тебе господи, ничего не грозит. В погребах лупоглазого нет недостатка в копченых колбасках и хорошем вине. Ваша красавица рядом, и маркиз ей больше не страшен. Чего еще желать?

– Пусть Провидение не сочтет меня неблагодарным, но я желал бы поскорей оказаться на борту своего корвета.

– Терпение, капитан! Положитесь на старого боцмана. Сегодня ночью мы уже так и так не сможем ничего предпринять, а посему лучше бы нам отсидеться в таверне… Эй, хозяин! Где тебя черти носят? Нашел ты свой медок или нет? Мы собираемся спать.

Ирландец, запыхавшись, выбрался из погреба и водрузил на стол полдюжины запыленных бутылок.

– Последние, – произнес он. – Больше не нашел.

– Гм! – воскликнул боцман. – И все-то у тебя на исходе, чего ни попросишь. Гляди спущусь завтра в погреб вместе с тобой и проверю, что там у тебя осталось. Глаза твои хоть и велики, да, видно, не слишком хорошо служат своему хозяину. На твоем месте я бы давно сходил к лекарю. Может, пропишет тебе очки.

– Мне так и батюшка говорил.

– А ты его не послушал! Ай-ай-ай! Нужно всегда слушать старших.

Придя в хорошее расположение духа после первой бутылки, три корсара мгновенно опустошили вторую и присоединились к трактирщику, который стелил им постели.

– Если я понадоблюсь леди, – велел ему сэр Уильям, – немедленно скажи. Этой ночью спать не ложись.

– Хорошо, мои добрые господа, даю вам слово, – отвечал хозяин таверны, на лету поймав брошенную Корсаром монету.

– А коли заявится немец, что пил со мной вчера утром, тут же разбуди меня, – добавил Каменная Башка. – И держи наготове бутылку со скорпионьей настойкой.

– Вы собираетесь ее пить?!

– Я-то нет, друг мой. А вот солдатик, несомненно, потребует этот славный напиток. Он парень бравый, вылакает все и глазом не моргнув.

Моряки последовали за хозяином в комнатушку. Сунув пистолеты под подушку, а в изножье положив обнаженные клинки, корсары повалились на постели прямо в сапогах и тут же уснули, готовые немедленно вскочить и во всеоружии встретить англичан, если те нагрянут.

Пушечные ядра продолжали сыпаться на Бостон, а американские повстанцы все так же упорно окапывались, готовясь угомонить наконец английские батареи.

Корсары же спали как убитые.

– В конце концов, не всем еще домам разнесли крыши, – пробормотал Каменная Башка, переворачиваясь на другой бок. – Надеюсь, ни одна граната не свалится нам на голо… – И, не успев закончить слова, он захрапел.

Спустя пять-шесть часов боцман проснулся оттого, что его трясли за плечо. Открыв глаза, он увидел нависшую над ним физиономию хозяина.

– Кто это тебе велел растолкать меня так рано? – возмутился он.

– Рано? Да уже восемь, мой господин.

– Дай мне поспать до полудня и приготовь нам славный завтрак с копчеными колбасками.

– Пришел немец.

– Черт возьми! – выпалил бретонец, мигом вскакивая с постели. – Хорошенькое дельце! – Тут он взглянул на спящих спутников. – Пусть отдохнут еще немного, – распорядился боцман. – С немцем я сам разберусь. – И он обернулся к хозяину: – Ты приготовил бутылку со скорпионами?

– Целых две, мой добрый господин.

– А колбаски у тебя еще остались?

– У меня недурной запас свинины, да еще вяленый окорок, что мне доставили из Виргинии.

– Тебе или твоему папаше?

– Мне, мне, Богом клянусь.

– Так скажи немцу, что я сойду к нему через пару минут. А пока накрой на стол. Как видишь, мы за деньгами не постоим.

– Конечно, мой господин.

– Иди же.

Боцман пропустил пятерню через спутанные космы в тщетной попытке придать им более приличный вид и поскреб колючий подбородок. Вложив в ножны абордажную саблю и сунув за пояс пистолет, он вышел на цыпочках, чтобы не разбудить товарищей.

– Во имя Иль-де-Ба! – брюзжал Каменная Башка на ходу. – Как мне сладить с этим болваном? – Он вынул из-за пояса несколько монет и подбросил на ладони. – Наш приятель Ульрих чертовски охоч до денег. Даже больше, чем стряпчий из Иль-де-Ба. Да за такие деньжищи я у него душу куплю.

Подтянув штаны, он бесшумно спустился в залу. Солдат, сидя за столом, потягивал джин из крошечного стаканчика. Увидев боцмана, он поднялся со словами:

– Допрый тень, папаша! Карашо спал?

– Я-то? – прогудел Каменная Башка. – Хорошо сплю я только на борту своей посудины, в окружении канатов и якорей.

– Как так?

– Чего – как? – переспросил боцман.

– Как ты уйти из пашни, папаша?

– Я принес с собой крепкую веревку и спустился по ней, пока меня никто не видел.

– Так эта ферефка помочь форам!

– Каким таким «форам»? – переспросил боцман, притворяясь, будто не понимает, о чем речь.

– Ты не знать, кто ранить мой полковник?

– Твоего полковника? А кто твой полковник?

– Маркиз Калифакс.

– И что с ним?

– Пошти упить его шпакой.

– Уж не убили ли заодно эти твои воры и мою милую?!